Мерцающие во тьме

Wisinkala

Тот молча кивнул. Они поднялись по ступеням, открыли тонкую скрипучую дверь и застыли. Сумки выпали из рук Эля, тишина окутала дом и посреди нее раздался дикий, нечеловеческий ужасающий звериный вопль.

Она висела под потолком, покачиваясь в наскоро закрученной петле. Ее тело уже посинело, а глаза были открыты и залиты кровавыми ниточками. Ее прекрасное лицо изувечено хлесткими ударами и искорёжено ранами. Эль смотрел, он смотрел, а потом весь город услышал его воистину безумный рев.

– Агея!

Ребята вошли в дом, как вдруг увидели кидающихся на них Догрома:

– Все прочь!
– но было

поздно.

Все превратилось в мглу. Весь город окутала непроглядная тьма. Абсолютно все обратилось в черное. Они словно ослепли. Повисла нестерпимая тишина. Мирани попыталась крикнуть, но осознала, что не может произнести ни слова.

Медленно она, спотыкаясь обо все на свете проползла по ступеням и вошла внутрь.

Асифиэль. Или нет? В комнате стояло создание, головой почти упирающееся в потолок. И она не увидела бы его, если бы по венам его не лился огонь, а глаза не горели оранжевым пламенем. Закругленные рога на голове, а за спиной два огромных горящих крыла от стены, до стены.

Он медленно раскручивал веревку, на которой...

Мирани закрыла рот рукой, ее тело задрожало.

“ Агея”

На черные руки, переливающихся огнем, легло мертвое хрупкое тельце, он медленно прошел мимо Мирани и сломав собою стену, нежно прикрывая деву на руках, вышел на улицу. В его огненном свечение стало видно всех. Мирани выскочила следом и замерла. Это создание, что явно было Элем смотрело на Догрома, просто смотрело и ничего не делало. А тот кажется и не видел его, дрожащей рукой Догром потянулся к ней.

– Агея-прохрипел он-и захаркал кровью.

Создание встало на колени перед Догромом и аккуратно протянуло ему безжизненное тело девушки. Догром дрожал.... безмолвно рыдая, он принял ее.

– Моя любимая-шептал он неслышно-моя Агея...
– он прижал ее к себе и заорал что было сил, выдирая из своего горла вместе с криком кровавые всплески.

– Мое имя Асифиэль, и я тот, кто карает чудовищ!
– этот голос не принадлежал Элю, это был другой голос, похожий на тот, что громогласно оповещал всех. Весь город дрожал от этого хриплого, звериного гласа.
– Да пусть упокоятся сегодня те, кто виновен-он направился прочь, а вместе с ним уходила и тьма. Она шла следом, как преданный слуга, окружая его и сопровождая на всем его пути. Взде посветлело, анад графским домом раскинулась ночь. Догром следил за ним и когда это увидел прижал к себе хрупкое мёртвое тельце Агеи еще крепче и умолял, умолял ее простить его.

Из дома графа послышались крики, но они были недолгими, все стихло и тьма исчезла.

– Иди к нему!
– рявкнул Гархам Мирани-Если кто и сможет ему сейчас помочь то только ты!

Но ей и говорить было не нужно, она уже кинулась к нему, рыдая и моля, чтобы он дождался. Когда Мирани подбежала к дому, то увидела повсюду кровь и человеческие тела. Не все из них были целыми.

– Стражники-Мирани медленно двигалась между ними, но куда бы не шла, повсюду была кровь. Она вошла в проем, в котором раньше явно была дверь, но сейчас она вырванная вместе с куском стены валялась на улице. Часть дома была порушена, а посреди этих развалин стоял Асифиэль. Он был весь в крови, а возле его ног лежало обезглавленное тело старика в одеждах графа. А вот голова болталась в правой руке Асифиэля. Кровь капала с нее, смешиваясь с красным морем

на полу.

– Это он убил ее?
– тихо спросила она, все еще стоя около проломанной стены.

– Все они, по его приказу-хриплый тоскливый голос резанул по сердцу как ножом.

– Откуда ты знаешь?
– Мирани боялась ответа.

– Я ведь плутающий во тьме-он повернулся к ней и ее обдало холодом и пустотой -я вижу все, что произошло с жертвой, когда прикасаюсь к ней-он посмотрел на голову старика, скривившуюся в гримасе ужаса-он приказал убить, его стражники и вон тот живодер пришли к ней. Агея открыла дверь. Они избили ее до полусмерти. А потом повесили, оставив задыхаться. Он смеялся...
– посмотрел Асифиэль на голову старика-Больше не будет-голос Эля был совершенно спокойным и... мертвым.

– Они слышали ее крики-Асифиэль смотрел на Мирани, но она не узнавала его-Горожане слышали ее крики. Но никто не пришел ей на помощь.

Мирани закрыло рот руками и в ужасе сжалась всем телом, представив, что пришлось пережить Агее и осознав, что все это видел Асифиэль.

– Где Догром?
– вдруг спросил он

– А!?-Мирани испуганно оглянулась-Он возле швейной.

– Хорошо-Асифиэль отбросил в сторону голову старика и пошел к выходу, пройдя мимо остолбеневшей Мирани. Он другой. Это другой Асифиэль!

Гархам, завидев его издалека, поднялся и встал между ним и ребятами. Асифиэль остановился возле него и смотря сквозь, непривычно тихим голосом сказал

– Отойди.

– Уйди Гархам -Догром стоял, держа Агею на руках.

Асифиэль подошел к ним и посмотрел на ее закрытые глаза.

– Сестренка-сказал он и его прекрасные бирюзовые глаза погасли. Они словно умерли вместе с ней.

Все стояли, боясь двигаться, напряженно наблюдая и в любую секунду готовые кинуться спасать Догрома. Но они оба просто стояли, смотря на нее.

– Мы должны ее похоронить-наконец произнес Асифиэль. Догром лишь кивнул.

Асифиэль копал могилу один, на предложение о помощи он отреагировал резким отказом, и они не решились ему возражать. Гархам колотил крест, а девушки собирали цветы для букета на могилу. А вот Догром сидел на земле сжимая в объятиях ее хрупкое тельце, он словно убаюкивая ее, медленно покачивался. Его молчаливые рыдания, заливали ее посиневшее личико, и мечник все крепче прижимал свою возлюбленную к груди. Он шептал ей, чтобы она простила, он молил ее простить его, он умолял и сходил с ума, от того, что Агея больше никогда ему не ответит.

Когда Асифиэль выпрыгнул из ямы они все собрались вокруг. Девушки засыпали дно ямы цветами и Догром бережно уложил свою возлюбленную на них.

Он взял лопату из рук Асифиэля и молча стал закидывать яму землей. Серая пыль попадала на нежные руки, что обнимали его, попадала на волосы, что он ласкал еще утром, попадала на губы, что так нежно улыбались ему и Догром завыл.

Рыдая, он закидывал землей ту, что любил больше жизни, ту, что хотел сделать самой счастливой, ту что не смог уберечь. Откинув лопату, он рухнул на колени и продолжал рыдать. Гархам поставил крест. Он что-то прошептал и вокруг могилы вырос изящный забор, а крест превратился в прекрасное изваяние в виде девушки, что устремила свой нежный взгляд в небо. Она улыбалась, она была счастлива, и она была так похожа на Агею.