Меридон (др.перевод)
Шрифт:
Сердце колотилось у меня в ушах, в горле, в затылке. Так громко, что я боялась, как бы они не услышали его сквозь шум и суету, с которой пьяного выталкивали по лестнице на улицу.
Я раздала карты с притворной неловкостью, и они легли на стол. Уилл взял свою сдачу, и я увидела, как у него слегка расширились глаза, но рука, протянутая к бокалу вина, не дрогнула.
Он, разумеется, выиграл.
Я видела, как щурится в свои карты капитан Томас, потом переводит взгляд на карты Уилла. Свои я держала низко, закрыв
Это ничего не меняло. Уиллу выпадали король, дама и туз – в каждой сдаче. Остальные хорошие карты, которые я разбросала по столу, шли просто как приправа.
Они ничего не могли понять. Они ведь были уверены, что я – дичь. Видели, что я честно тасую, а потом видели, как сняли колоду. И верили, как многие дурни до них, что снятое нельзя подтасовать.
Я раздала последние карты. Капитан Томас взял взятку, она была у него третьей. У Уилла было пять, у Боба Редферна три, у меня две. Уилл, без сомнения, играл отвратительно; с теми сдачами, которые я ему обеспечила, он должен был нас по полу размазать.
– Я выиграл! – сам себе не веря, сказал он.
Боб Редферн побелел, в свете свечей на его лбу блестела испарина. Он подтолкнул тяжелую грамоту Широкого Дола по столу в сторону Уилла. Я пододвинула ему расписку на свою ферму, бумаги на клуб и расписки Редферна.
– На сегодня все, джентльмены! – сказала я.
Голос мой прозвучал высоковато, я сделала глубокий вдох и вонзила ногти в ладони, держа руки под столом. Я еще не ушла с арены. Потерла подбородок, словно ощупывая утреннюю щетину.
– Я выиграл и проиграл собственность, и свою тоже проиграл! Отличная ночь! Уладим все сегодня же, Уилл.
Капитан Томас слабо улыбнулся.
– Я вас навещу, – сказал он. – Где вы остановились?
– Хафмун-стрит, – правдоподобно ответила я. – Сразу за углом, у капитана Кернкросса, в номере 14.
Он кивнул.
– Навещу вас вскоре после полудня, – сказал он. – И лорда Перри приведу. Нам всем нужно уладить дела после нынешней ночи!
Вокруг стоял гул голосов.
Я улыбнулась всем.
– Суровая ночка у меня выдалась за карточным столом! – сказала я. – Не часто приходится играть в такой компании. Завтра вечером вернусь, если можно.
– Будем очень рады вас видеть, – любезно отозвался капитан Томас.
Его яркие глаза над закрученными усами смотрели холодно.
– Играть мы всегда садимся около полуночи.
– Великолепно, – сказала я.
Уилл поднялся, усталый, как выигравший боксер на открытом ринге.
– Мой плащ, – сказала я стоявшему позади лакею.
Уилл сунул драгоценные документы в карман сюртука и положил прочие бумаги и гинеи сверху.
– Завтра все уладим, – сказал капитан,
– Я не спешу, – солгал Уилл.
Он шагнул к двери, глядя на меня. Подошедший лакей накинул мне на плечи плащ. Я подобрала шляпу, которую отбросила во время игры, пригладила кудри и надела треуголку.
– Отличный вечер! – сказала я. – Благодарю вас обоих.
Я шагнула к двери.
Повернуться к этим двоим спиной было все равно что отвести глаза от змеи. Я была уверена, что как только я перестану на них смотреть, они на меня бросятся.
Я сделала два шага к дверям, Уилл уже был снаружи и начал спускаться по лестнице, я шагнула на порог и вышла. Спускалась я, останавливаясь на каждой ступеньке, нарочно замедляясь, заставляя себя ступать осторожно, как ходят пьяные.
– Спасибо, добрый человек, – сказал Уилл, пока привратник возился с засовом.
Он мешкал, словно нас хотели задержать. Задержать перед запертой дверью, пока нас догонят.
Я быстро оглянулась. Редферн и Томас стояли на верхней ступеньке лестницы, глядя на нас.
Я почувствовала, как горло мое сжимается от страха.
– Доброй ночи! – крикнул Уилл.
Голос у него был уверенный.
Я не решилась говорить, я просто помахала, всей душой надеясь, что лицо у меня не слишком бледное.
Последний засов был отодвинут, привратник распахнул дверь, и внутрь полился серый утренний свет и чистый холодный запах весеннего утра.
Мы вышли, держась за руки, на тихую улицу.
Солнце еще не встало, был тот бледный перламутровый утренний час, что наступает между тьмой и рассветом. Я взглянула на Уилла; лицо его бороздили морщины, словно он постарел на десять лет. Я знала, что мое собственное лицо тоже выцвело от напряжения, под глазами лежали тени.
– Мы выбрались? – очень тихо спросил меня он.
– Думаю, да, – сказала я.
Мы прошли пять шагов от двери клуба.
И тут нам в спину закричали:
– Эй! Эй! Майкл! Вы забыли трость! Вернитесь!
– Бежим! – сказал Уилл и схватил меня за руку.
Стоило нам пробежать несколько шагов, я услышала, как за нашими спинами кричат, сбивчиво велят нас отрезать от улицы. Мы помчались за угол на Керзон-стрит. Улица была совершенно пуста и тиха.
– Черт! – сказал Уилл.
– Туда! – быстро бросила я и потащила его по улице вдоль стены, надеясь, что нас скроет тень.
В переулке за нами слышался грохот сапог по брусчатке, потом они остановились, и громкий голос закричал:
– Туда! Они побежали туда!
Я поняла, что нас заметили.
Я потащила Уилла через дорогу и нырнула на Куин-стрит. Оглянулась. За нами бежали пятеро, немножко медленнее нас, и фора у нас была. Но капитан Томас понемногу нагонял, он был в хорошей форме. А я уже задыхалась и чувствовала, как слабеют колени.