Мэриел из Рэдволла
Шрифт:
7
Рассветное солнце разогнало туман над дюнами, обещая жаркий день. Мышка по имени Буря потянулась, открыла глаза и вдруг увидела, что со всех сторон окружена жирными жабами. За ночь колодец, который она вырыла, до краев наполнился водой, и теперь жабы, столпившись вокруг, стерегли драгоценную воду.
Буря торопливо прикрыла глаза, притворившись спящей. Из-под неплотно прикрытых век она наблюдала за жабами, а лапы ее сжимали узловатую веревку, с недавних пор именуемую Чайкобоем. Положение опасное, это мышка поняла сразу: жабы были вооружены острыми трезубцами.
Чайкобой со свистом рассек воздух и так крепко огрел жабу по голове, что та повалилась кверху пупырчатым брюхом. Буря, раскручивая веревку, грозно крикнула:
— Убирайтесь прочь, склизкие твари. А то так отделаю, что своих не узнаете!
Тяжело подскакивая, вперед выступила крапчатая жаба невероятных размеров. За ней следовали еще две, помоложе; сильные и крепкие, они сжимали в перепончатых лапах отточенные трезубцы. Старая жирная жаба захлопала глазами, в горле у нее заклокотало и забулькало:
— Квввак! Земля наша! Вода наша! Уходи или умрешь! Так сказал я, Ойкамон!
Но не так-то просто было взять Бурю на испуг.
— Что ты там квакаешь, грязная куча! Это моя вода.
Я сама вырыла колодец, и он мой. Так говорю я, Буря Чайкобой. Меня принесли сюда морские волны, и я не знаю, куда держу путь. Но сейчас я хочу остаться здесь, а тому, кто вздумает мне мешать, не поздоровится!
Ойкамон так раздулся, что казалось, вот-вот лопнет.
— Кррак! Слишком много на себя берешь, мышь. Нас много, мы с тобой справимся. Попробуй сунься в драку.
Умрешь!
Издав пронзительный клич, Буря взмахнула веревкой и рванулась вперед. Жабы тут же отскочили. Мышка презрительно рассмеялась:
— Будь по-твоему, трусливый слизняк, я умру! Только не одна. Уж десяточек-другой из вашей шайки я уложу обязательно. Смелее, лягухи-квакухи! Кто первый? Или будете сидеть здесь, булькать и ждать, пока я умру от старости?
По знаку, данному Ойкамоном, жабы приблизились.
Буря намочила узловатый конец веревки в колодезной воде, чтобы он стал еще тяжелее. Две жабы бросились на нее. Но Буря бесстрашно прыгнула на одну из них, так что та оторопела от неожиданности. Сокрушительный удар веревкой пришелся по выпученным глазам второй жабы. Тогда еще две кинулись на мышку сзади. Буря успела и их угостить веревкой. В это время одна из молодых жаб изловчилась и вонзила трезубец в заднюю лапу мышки. Обезумев от боли, та кинулась на врага, нанося удары и веревкой, и кулаками. Но жабы, сомкнув ряды, стали теснить ее, пытаясь повалить на землю. Мышка не сдавалась до последнего и продолжала колошматить их.
— Еуууулаааалиииииаа! — вдруг донесся с вершин песчаных холмов боевой клич.
Жабы тревожно заквакали, ряды их смешались; по песку стремительно затопало несколько пар легких лап.
В следующее мгновение жабы, словно стая диковинных птиц, одна за другой полетели по воздуху. Это три зайца, вооруженные копьями, пришли мышке на помощь. С первого взгляда в крупных рыжеватых зайцах можно было признать опытных бойцов — грозно оскалив зубы и выкатив глаза, они ловко орудовали сильными задними лапами. Уши зайцев развевались по ветру, длинные лапы раздавали мощные удары направо и налево — в мгновение ока они раскидали всех
— Красотища! Водичка твоя, насколько я понимаю?
Позволь хлебнуть?
Опешившая от изумления, Буря кивнула. Заяц утолил жажду и сплюнул песок.
— Уф! Ей-ей, водичка так себе, ну да здесь привередничать не приходится, — скривившись, заметил он. Потом со старомодной галантностью отвесил Буре поклон: — Честь имею представиться! Я — полковник Клэри. Род наш издавна носит славное имя Мидоуклэри, но ты можешь звать меня просто Клэри, так делают все мои друзья. Сей юный повеса не кто иной, как знаменитый бригадир Тим, а это наша краса и гордость, прекрасная Хонорэйбл Розмари, а для тебя просто Хон Рози. А теперь, с кем нам выпало счастье познакомиться?
Буря встала, забросив веревку за плечо и поджав раненую лапу.
— Меня зовут Буря Чайкобой. Вот он, Чайкобой, непобедимая веревка. Как вам мое оружие?
— Хм, — фыркнул бригадир Тим. — Штука неплохая, но, ей-ей, чтоб отделать жаб, нет ничего лучше старого доброго копья.
Хон Рози повернулась к Буре:
— Слышь, ты же еле ковыляешь.
Буря потрогала рану:
— Ерунда. А куда мы идем?
— Ясное дело, туда, где еды и питья вдоволь, так вот!
Да только как ты поплетешься? Поджав лапу?
Бригадир Тим опустился на корточки и внимательно осмотрел рану:
— Ей-ей, это сущие пустяки. Но так оставлять не годится.
У зайцев за спинами были рюкзаки, Хон Рози не мешкая сняла свой:
— Сейчас мы с этой лапой разберемся! Слышь, старушка, Хон Рози — лучшая в мире мастерица перевязывать раны, так вот! Угу, положим бальзам из мха и оленьего папоротника. Красотища! Теперь хоть пляши.
Ну-ка попробуй.
Буря осторожно ступила на раненую лапу. Боль и в самом деле утихла.
— Спасибо, Рози. Лапа как новенькая.
Пока Рози возилась с раной, полковник Клэри без устали ходил туда-сюда. Прикрыв глаза лапой, он то и дело поглядывал на солнце, чтобы понять, куда теперь двигаться.
— Готово? Теперь у нас полный боевой порядок. Значит, в путь. Слышь, я тут подумал, почему бы нам не двинуть прямехонько на северо-восток, к лесу. Навестим старину Паккатуга и заморим там червячка. Что скажешь, Тим?
— Хм, почему бы и нет? Ей-ей, мысль неплохая.
Буря была немного ошарашена странными присказками зайцев и их шумной манерой общения. На первый взгляд казалось, что зайцы — бесцеремонный и легкомысленный народ, но рассуждали они спокойно и здраво.
Вскоре после полудня путники пересекли равнину.
Песчаные просторы, испещренные редкими пятнами чахлой растительности, с дюнами, точно мираж колеблющимися в знойной дымке, остались позади. Но и спереди путь преграждали дюны, неприступные холмы, горы песка, в котором увязали лапы. Наконец, взобравшись на одну из вершин, путники увидели зеленую опушку соснового леса — прохладная тень деревьев так и манила скрыться от палящего солнца.
Бригадир Тим указал на высокий граб и повел своих спутников прямо к нему. Предупреждающим жестом он вскинул лапу: