Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире

Тараборелли Рэнди

В июне 1948 года Мэрилин переехала в номер на двоих в «Голливуд Студио Клаб», где она платила 12 долларов в день за комнату и питание. Ей нужно было экономить деньги: дела шли не так хорошо, как она надеялась. Ей очень не нравилось это место, оно слишком напоминало ей о приюте. В то время она встречалась с мужчиной по имени Фред Карджер, музыкальным режиссером «Хористок», но отношения у них не клеились.

Даже в этот мрачный период своей жизни Мэрилин старалась не скисать. Ей пришлось участвовать в коммерческих телепередачах, и казалось, на ее недолгой кинокарьере можно поставить крест. «Но было что-то, что не позволило мне вернуть в

мир Норму Джин, — вспоминала она впоследствии. — Это была не амбиция, не желание стать богатой и знаменитой. Я не чувствовала в себе никакого скрытого таланта. Я даже не чувствовала, что привлекательна или хотя бы симпатична. Было что-то сродни сумасшествию, что не позволило мне все бросить. Внутри что-то вело меня...»

«Никогда не знаешь, когда придет удача, — так Наташа всегда говорила Мэрилин. — Но когда это случится, ты сразу поймешь». У Мэрилин «это» случилось в конце года, когда она работала на новогодней вечеринке в доме кинопродюсера Сэма Шпигеля. В тот вечер ее представили агенту Уильяма Морриса по имени Джонни Хайд. В тот момент, когда она протянула ему руку, чтобы пожать ее, все изменилось в ее жизни... навсегда. Прежняя жизнь ушла, чтобы больше никогда не вернуться.

Джонни Хайд

Вращаясь в шоу-бизнесе, за последние несколько лет Мэрилин Монро встречала множество самых разных людей, но среди них не было никого, даже близко напоминающего Джонни Хайда: пятьдесят три года от роду, ростом едва ли пять футов, худощавый, лысоватый, не особенно красивый. У него была очень короткая шея, и казалось, что голова растет прямо из плеч, тонкий нос и узко посаженные глаза. В целом он производил впечатление болезненности, и действительно, состояние его сердца было таково, что ему приходилось еженедельно посещать кардиолога. Сын русского циркового акробата, он, казалось, состоял из одних противоречий. Одним из них было то, что, несмотря на свой хилый, болезненный вид и нездоровое поведение, он был чрезвычайно влиятельным человеком в киноиндустрии. Он ни перед чем не останавливался, когда речь шла о его работе. Главным в его жизни был развлекательный бизнес. «Все знали, что Джонни жил и дышал шоу-бизнесом», — сказал один из его друзей. Многие актрисы были обязаны ему своими карьерами — среди них Рита Хэйуорт, Лана Тернер и Бетти Хат-тон. Он также представлял интересы Боба Хоупа.

Когда Джонни увидел Мэрилин, ему показалось, что земля разверзлась. Он никогда не встречал настолько прекрасной женщины и решил, что должен заполучить ее. «Он был очень интересным парнем, — сказал Билл Дэвис, который был тогда молодым, семнадцатилетним юношей и работал с агентством Уильяма Морриса, нередко выполняя поручения Хайда. — Сильный, как кнут. Агрессивный. Страстный. Волокита. Дамский угодник, несмотря на то, что он не был красавчиком. Он с самого начала запал на Мэрилин, посылая ей подарки и любовные письма. Он был совершенно неугомонным. Я представляю себе, насколько трудно ей было игнорировать его или отказывать ему, потому что, в конце концов, он был очень влиятельным человеком. К тому же у нее были проблемы с карьерой, и она нуждалась в помощи».

«В моих силах сделать тебя звездой, — сказал ей Джонни вскоре после их встречи. — И я не имею в виду обычную работу по контракту. Звездой!»

«Когда я в первый раз рассказала о своих актерских надеждах Джонни Хайду, он даже не улыбнулся, — вспоминала Мэрилин. — Он увлеченно выслушал меня и сказал: «Конечно, ты можешь стать актрисой!» Он был первым человеком, который отнесся к моему актерству достаточно серьезно, и я буду всегда бесконечно благодарна ему за это».

«По

моему мнению, они прямо обо всем договорились, — сказал Билл Дэвис. — Она сказала, что хочет сниматься в кино. Он сказал, что может выполнить это ее желание. Он имел большое влияние в этом бизнесе. Я думаю, что эта встреча была лучшим в тот период в ее жизни. Множество звездочек готовы были прыгнуть в его постель только ради шанса поговорить с ним. Ну, конечно, она наверняка спала с ним. Я имею в виду, что он тоже должен был что-то получить с этого... Так это делается».

В январе 1949 года Мэрилин оказалась с Джонни в Палм-Спрингс. Именно там они встречались, несмотря на то, что он был женат. Власть — самый мощный афродизиак, так что он по-настоящему привлекал Мэрилин, и она спала с ним не только ради карьеры — хотя это не мешало делу. Спустя месяц после того, как она переспала с ним, она уже сыграла яркую эпизодическую роль в одном глупом кино братьев Маркс под названием «Счастливая любовь». Это была низкобюджетная комедия студии «Юнайтед Артист» про украденные алмазы и закулисные интриги, важная лишь тем, что это последнее появление на экране легендарных братьев Маркс.

Поездка в целях продвижения фильма «Счастливая любовь», в которой принимала участие Мэрилин (когда фильм наконец был выпущен), была более примечательной, чем сам фильм. У нее появилась возможность посетить главные города страны и собрать хорошую прессу. «Я была на экране меньше шестидесяти секунд, — вспоминала Мэрилин с типичным для себя преувеличением, — но я получила работу на пять недель [...], я принимала участие в поездке по продвижению фильма. Мы побывали в восьми главных городах страны. Я чувствовала себя виноватой, появляясь на сцене, в то время как у меня была такая незначительная роль в фильме, но зрителей это, похоже, не волновало». В это время она стала известна как «Девушка Ммммм». В прессе говорилось, что некоторые люди не могут свистнуть, когда видят Мэрилин. Все, что они могут, — это произнести: «Ммммм». В этом фильме не имело значения, какая у нее дикция. Однако, при своих возможностях, Джонни Хайд мог добиться для своей лучшей девушки большего успеха, чем «шестьдесят секунд» в кино Гручо Маркса.

«Он с самого начала дал ей понять, что для нее готов горы свернуть, — сказал Билл Дэвис. — Это не был намек. Это не было предложение. Это было сказано совершенно ясно. Однажды я вошел в офис вскоре после их встречи и слышал, как он сказал ей: «Ты будешь самой значительной фигурой в этом городе, дай мне только немного времени». Она только кокетливо улыбнулась. Мне всегда казалось, что она была всего лишь пустоголовой шлюшкой. Она поражала меня. Казалось, у нее вообще не было мозгов в голове. Все, что я когда-либо слышал от нее, было: «Да, Джонни», «Нет, Джонни» и «Как скажешь, Джонни». Он устраивал ей разносы, а ей хоть бы хны. Иногда она называла его «папа». Помню, я думал тогда: «О, его жене это должно понравиться».

Во время этой поездки она позвонила своему приятелю по имени Билл Песел, жившему в штате Невада, с которым Мэрилин познакомилась в то время, когда ожидала развода. Она плакала. «Я не могу выдержать постоянное фотографирование, — сказала она ему. — Я плесну себе кислотой в лицо, если будет нужно, только чтобы их остановить!» Казалось, что она была на грани срыва, а ведь тогда она даже не была известна. «У нее не было никакой личной жизни, некоторые из фотографов были чересчур грубыми и требовательными, — вспоминал Песел. — Они вели себя так, как будто она была им что-то должна». Мэрилин поняла, что эти фотосъемки — часть ее работы, но в течение поездки она чувствовала, что ее известность подавляет ее. Однако в конце концов она справилась.