Мэрилин Монро. Тайная жизнь самой известной женщины в мире
Шрифт:
Примечания
1. В ее экземпляре сценария «Что-то должно случиться», датированном 12 февраля 1962 года, Мэрилин комментирует сюжет и замечает, что он вообще ничего не стоит. Она написала на первой странице: «У нас здесь есть собака — так что нам приходится искать иные коллизии, или, как говорит мистер [Нунналли] Джонсон, другие ситуации». На странице 12 она записывает: «Единственные люди на земле, с которыми мне легко ладить, — это больные, так что пусть у нас будет немного смеха в первой сцене...» На странице 23 она комментирует персонажа Сид Черисс: «Давайте вспомним, что она фригидна, — Кинси утверждал, что это свойственно большинству женщин...»
«С днем рождения, господин президент!»
19 мая 1962
В начале месяца продюсер Ричард Адлер выразил озабоченность тем, что Мэрилин собирается надеть на столь важное и освещаемое телевидением событие. Она сказала ему, что он может не беспокоиться. Она заявила, что собирается надеть изящное черное платье под горло, выполненное из сатина, которое создал для нее Норман Норелли, ее кутюрье. Однако у нее были совсем другие планы. Она попросила дизайнера Джина Луиса придумать платье, «которое могла бы носить только Мэрилин Монро», и он сделал это. «Мэрилин обладала совершенно очаровательной способностью дерзко выставлять свое тело, оставаясь при этом необыкновенно изысканной. Как он вспоминал позже: «Я придумал практически «голое» платье — самое прозрачное — и оживил его только блестками и бисером». Между прочим, платье было без подкладки, а Мэрилин не носила нижнего белья — конечно же! Она идеально соответствовала платью своего дизайнера. (В 2007 году это платье было продано на аукционе за 1,27 млн. долларов.)
После того, как Питер объявил Мэрилин, он снял с нее горностаевую накидку, и она начала петь «С днем рождения». «Она очень неплохо справлялась с песней, — рассказывал продюсер Ричард Адлер, — но вы в любом случае не смогли бы ее услышать из-за толпы, которая визжала и вопила, приветствуя ее. Это было похоже на массовое обольщение...» Почти все, даже те, кто лишь поверхностно интересуется Мэрилин Монро, видели эпизод, где Мэрилин исполняет «С днем рождения» на этом вечере. Меньше известна остальная часть этого выступления, являвшаяся особой данью уважения Джону Кеннеди. Она была написана Адлером и исполнена Монро на мелодию песни «Спасибо за воспоминания». Затем к Мэрилин присоединились слушатели и исполнили «С днем рождения» по второму разу.
«Я была польщена, когда меня попросили выступить, — позже говорила Мэрилин Ричарду Мерриману, журналисту из «Лайфа». — Когда я вышла на сцену, чтобы спеть «С днем рождения», вокруг была такая тишина, как будто я была в тапочках, мне даже показалось, что идет снег или что-то в этом роде. Я думала: «Бог мой, что, если я не смогу издать ни звука?» Помню, я повернулась к микрофону, осмотрела зал — верхние ряды и партер, и подумала: «Вот где бы я оказалась — на самом верху, почти под потолком, после того, как заплатила бы свои два доллара за вход».
То, что она сделала свое выступление той ночью настолько провокационным, насколько это возможно, — определенно странный выбор для Мэрилин, особенно если помнить, что до этого ее карьера шла вверх. Как долго она жаловалась на свой образ тупой блондинки! Сколько она сражалась с «20-й век Фокс» за роли, которые позволили бы ей разрушить этот шаблонный образ! Сколько лет она обучалась актерскому мастерству, чтобы люди увидели, что она способна на серьезные роли! Остается только удивляться, почему она решила отказаться от надежды, что когда-нибудь о ней начнут думать по-другому, — ведь она появилась на этом очень важном, широко транслируемом вечере именно в том образе, от которого она так старательно избавлялась? Ведь в фильме «Что-то должно случиться», где она снималась на тот момент, она играла отнюдь не «тупую сексуальную блондинку», она делала там очень серьезную работу. Это был ее осознанный выбор. Многим людям из ее круга он был неприятен. Во время исполнения этой песни Паула Страсберг
Когда мы смотрели тот телевизионный эпизод, нам на протяжении многих лет казалось, что во время исполнения песни Мэрилин находилась чрезвычайно далеко от президента. Объятая тьмой, она, казалось, смотрит в зияющую пустоту. Мы никогда в действительности не видели, что находилось перед ней. А меньше чем в футе от нее была оркестровая яма с двенадцатью музыкантами в смокингах, они смотрели на нее, широко улыбаясь. За ними был проход шириной в два фута. Затем, сразу за проходом, начинался первый ряд, где, прямо напротив Мэрилин, сидел президент. В целом он был практически в двенадцати футах от нее. Присутствующие на вечере люди утверждают, что даже если в первый момент он слегка удивился ее внешнему виду, то затем выглядел вполне довольным — он не был шокирован, как утверждают некоторые. Что касается Бобби, сидевшего в третьем ряду, то он улыбался, как Чеширский Кот. Этель сидела во втором ряду прямо перед своим мужем и также выглядела счастливой. Когда вглядываешься в фотографии, где Этель смотрит представление, кажется, что нельзя быть счастливее. Впрочем, Пат на этих же фотографиях выглядит довольно встревоженной.
Джин Мартин, сидевшая в вип-секции Mэдисон-Сквер-Гарден, вспоминает, что наблюдала за всем с ужасом и восторгом. «Если быть честной, то, хоть я и очень сильно любила Мэрилин, мне все же показалось, что это был верх безвкусицы, — рассказывала она. — Я ничего не имею против нее. Она вела себя как Мэрилин, делала то, что обычно делает Мэрилин. Ее нельзя винить за то, что она была самой собой».
«Я помню, как ерзала на сиденье и отворачивалась, но ничем не могла ей помочь, и мне оставалось только смотреть, — говорит Джин Мартин. — Это был спектакль. Телевизионные кадры, которые мы все видели, неверно отражают происходившее тогда на сцене. По моему мнению, это выглядело довольно шокирующе, особенно для того времени. Как мог Бобби организовать такое и как мог президент сидеть там и позволять все это? Должна сказать, я все время думала, что это очень дискредитирует президентскую семью, в том числе первую леди. Я, помню, думала: «Бог мой, что, если Джеки это увидит? Что она подумает?»
В тот вечер Джеки не было в Мэдисон-Сквер-Гарден. Ее отсутствие более чем красноречиво. Ведь она была первой леди, отмечался день рождения президента, и это событие собирались транслировать по телевидению. Ее решение не прийти многозначительнее любых слов говорило о том, как она смотрела на ситуацию со своим мужем и кинозвездой. Она знала об этом, и это ее раздражало. Более того, она признавалась своему секретному агенту, Клинтону Хиллу: «Я не собираюсь сидеть и смотреть на это. Если вы спросите мое мнение, я думаю, эта ситуация с Мэрилин никем не управляется». У Хилла не было собственного мнения по этому вопросу, или он не считал возможным озвучить его в присутствии первой леди. После неловкой паузы Джеки, вероятно, осознала, что слишком далеко зашла, выражая собственные взгляды, потому что она добавила: «Забудьте, что я это говорила, пожалуйста»1.
«Теперь, когда мне пропели «С днем рождения» в столь сладкой манере, безусловно способствующей моему здоровью, я могу спокойно оставить политику», — заявил Кеннеди, выйдя на сцену после Мэрилин Монро. Это была шутка? Или сарказм?
«Мне было обидно за нее, — говорила Сьюзен Страсберг о Мэрилин, имея в виду тот вечер. — Из того, чем она поделилась со мной, я поняла, что каждый раз, когда она делала карикатуру на саму себя, она отрубала кусочек собственной мечты». Отец Сьюзен, Ли — наставник Мэрилин, — должно быть, знал, как трудно будет высидеть на таком представлении, потому просто отказался прийти.