Мэрилин Монро
Шрифт:
Мэрилин добросовестно и с усердием подходила ко всем подобным упражнениям, пытаясь понять, какими мотивами руководствуется в своих поступках тот персонаж, роль которого она исполняет, и как-то связать все это с собственным жизненным опытом и переживаниями. Систематическое развитие в себе указанного навыка готовило ее к будущим важным тренировочным упражнениям, а также стало причиной ее многолетних стычек с кинорежиссерами, которые, как правило, были настроены враждебно по отношению к такого рода самонаблюдению. Еще важнее то, что подобный подход к роли оказался для нее попросту неподходящим; Мэрилин и без того была весьма впечатлительной и робкой молодой женщиной, которую неустанно терзали сомнения. На протяжении последующих четырех лет вся та спонтанность, которая необходима для убедительного актерского воплощения образа на экране или на театральных подмостках, по существу подавлялась у Мэрилин чрезмерным анализом собственного «я».
Усердно занимаясь учебой дома и на курсах, Мэрилин все-таки находила время, чтобы эпизодически наносить визиты Джо Шенку, но вместе с тем несколько недель пренебрегала Джонни Хайдом. Время от времени она звонила Джонни по телефону, но не навещала его, и это полное отсутствие внимания к страдающему старому любовнику шокировало даже Наташу, которая грозилась,
Впрочем, в этот период Мэрилин посвящала свое время и внимание не только Джо Шенку. Изо всех сил стремясь познакомиться с каждым, кто мог бы ей чем-то помочь, она отправилась в легендарную аптеку Швеба, расположенную на бульваре Сансет, 9024, чтобы встретиться там с репортером Сиднеем Сколски, давно занимавшимся освещением всяческих кинематографических событий [163] .
Будучи ростом лишь немногим более ста пятидесяти сантиметров, Сколски являл собой умного, образованного и энергичного мужчину с русско-еврейской родословной, обладавшего нечастым даром распознавать таланты; иными словами, он во многом напоминал Джонни Хайда. Сколски родился в 1905 году, в двадцатые годы работал пресс-агентом в Нью-Йорке, был, в частности, импресарио у Эрла Кэрролла, для которого придумал знаменитый девиз, висевший над входом в его ночной клуб: «Через эти двери проходят самые красивые женщины в мире». Потом Сколски стал журналистом, занимающимся вопросами разнообразных видов увеселений и досуга, — вначале он писал для газеты «Нью-Йорк дейли ньюс», затем для газетного синдиката Уильяма Рэндолфа Херста, который, в частности, охватывал «Нью-Йорк пост» и «Голливуд ситизен ньюс». Как житель Лос-Анджелеса и журналист, занимающийся американским кинематографом, он придумал и ввел в обращение хитрый и ныне уже забытый термин «суперфотоид» для описания мужского эквивалента фотографии симпатичной девицы, изобрел «частный показ» и подсказал идею организации закрытых просмотров кинофильмов для прессы перед их публичными премьерами. «У него была склонность навязывать свое общество белокурым дамам, скажем, Бэтти Грейбл, Кэрол Ломбард и Лане Тёрнер, которую он называл "супербюст"», — вспоминает дочь Сиднея Сколски, Стэффи Сидней Сплэвер.
163
В своих мемуарах Сколски указывает, что в первый раз встретился с Мэрилин Монро в 1957 году около минерального источника; версию самой актрисы о том, как она пошла к Швебу, чтобы познакомиться с Сиднеем Сколски, подтверждали Наташа Лайтесс, Люсиль Раймен Кэрролл и Руперт Аллан (а ранее и сам Сколски). — Прим. автора.
Колонка голливудских новостей, которую вел Сколски, была намного богаче рубрик Луэллы Парсонс или Хедди Хоппера, поскольку в ней читателям регулярно сообщалась доверительная и даже конфиденциальная информация о разных технических и финансовых вопросах, связанных с производством фильмов, а не только сочные и аппетитные сплетни о жизни и любовных похождениях знаменитых актрис и актеров. Ипохондрик, боявшийся всего на свете, начиная от собак и кошек и кончая плаванием, Сколски страдал также загадочными приступами депрессии. «Мэрилин нашла в моем отце родственную душу, — добавляла Стэффи. — Оба они напоминали перепуганных детей, оба они были куда умнее, чем им самим казалось, и, кроме того, Мэрилин вообще питала явную слабость к относившимся к ней по-отцовски еврейским интеллигентам».
Сколски, ставший впоследствии кинопродюсером (к примеру, таких лент, как «История Джолсона» [164] и «История Эдди Кантора» [165] ) и всегда пользовавшийся огромным влиянием на журналистов, которые крутились около киностудий, был живописным эксцентриком и имел в то время удобный офис в мезонине у Швеба; оттуда он наблюдал сцены, разыгрывающиеся внизу, и видел, как входят и выходят знаменитые и совершенно неизвестные клиенты, точно так же как Флоренц Зигфелд приглядывался к сцене прямо из своего кабинета, находившегося в башне над зданием театра. Причина размещения Сиднея Сколски в помещении аптеки была простой: Швеб потихоньку снабжал своего постояльца, заядлого любителя принимать разные лекарства, всевозможными препаратами, пробные образцы которых Сколски должен был или просто хотел достать. В пятидесятые годы наркотики, которые позднее стали считаться опасным и вредным пристрастием, были намного более доступны, нежели в последующий период. Тогда страшная цена, которую приходится платить за их долговременное употребление, еще не была по-настоящему известна, отсутствовали также (появившиеся позже) суровые правительственные распоряжения, запрещавшие или сильно ограничивавшие распространение опасных барбитуратов [166] , амфетаминов [167] и прочих наркотических веществ. У Швеба Сколски получал прессу и вел разговоры по телефону, а поскольку вождение автомобиля занимало в списке его фобий почетное первое место, ему приходилось (впрочем, без особых затруднений) отыскивать какого-либо знакомого, который повозил бы его по городу. Широко известен факт, что среди его «шоферов» фигурировала звезда такого масштаба, как Марлен Дитрих, которая верно оценивала весомость дружбы с Сиднеем Сколски. Если Сколски не раскатывал по городу и не занимался тестированием на себе новых медицинских рецептур, то его можно было найти в любимой им студии «XX век — Фокс», где Сиднею удавалось организовывать себе бесплатные ленчи, а также стрижку волос и где он относил к кругу своих поверенных многих самых старых журналистов из числа сотрудничавших с «Фоксом», в том числе Гарри Брэнда и Роя Крафта. «Думаешь, моя фотография появится когда-нибудь в каком-либо из этих журналов?» — робко и конфузливо спросила однажды Мэрилин у Сиднея в его пристанище
164
Фильм 1946 года об американском актере театра и кино родом из Литвы Оле Джолсоне, сыгравшем важную роль в истории звукового кино; лента получила два «Оскара»: за звукозапись и музыку.
165
Фильм о знаменитом водевильном актере, выступавшем, кстати, в одной антрепризе с Олом Джолсоном; в 1936 году Кантор снимался в картине «Великий Зигфелд» о знаменитом бродвейском импресарио.
166
В зависимости от дозировки или формульных добавок оказывают седативное (успокаивающее) действие, стимулируют сон, являются противосудорожным или анестезирующим средством.
167
Возбуждающие средства, или стимуляторы, способствующие бодрствованию и росту работоспособности.
«С этого мгновения мы стали друзьями, — написал Сколски через много лет после ее смерти. — Мэрилин всегда искала совета, [хотя] она была гораздо умнее, чем старалась показать. Она отнюдь не принадлежала к числу рядовых молодых актрисок с роскошными белокурыми волосами, которых можно встретить около любой сколь-нибудь крупной киностудии... Оказалось, что это милое, деликатное и беспомощное создание. Почти каждый хотел ей помочь. В этой беспомощности Мэрилин коренилась ее самая большая сила».
Хотя привязанность Сиднея Сколски к Мэрилин носила безоговорочный характер и была повсеместно известна (поначалу — его жене и детям, вскоре — всему Голливуду), связь между ними никогда не вышла за рамки платонической отцовской дружбы.
«Он с самого начала верил в меня, — сказала потом Мэрилин. — У меня была привычка вести с ним длинные разговоры. Я всегда считала, что могу полностью ему довериться и рассказать абсолютно обо всем». И она действительно могла. В день их первой встречи она поведала Сиднею Сколски, что ее сравнивали с Джин Харлоу и что, сколько она себя помнит, ей ставили Харлоу в качестве примера и образца для подражания. Сидней считал, что это сравнение вовсе не являлось неподходящим, а саму цель тоже находил вполне достижимой. Он знал Харлоу лично и мгновенно сориентировался, что обеим женщинам присуще редкое сочетание честолюбия и смиренной кротости, примером чего могут послужить неоднократные заявления и той, и другой о том, что они жаждут стать настоящими актрисами, — заявления, которые обе звезды делали, даже находясь уже в зените славы.
В то время казалось, что благодаря пребыванию в доме состояние здоровья Джонни Хайда слегка улучшилось, особенно после визита, который все-таки нанесла ему Мэрилин в конце ноября. А 5 декабря, после того как Джонни на протяжении более чем года являлся ее представителем без заключения письменного договора или соглашения «клиент-агент», Мэрилин подписала с его агентством «Уильям Моррис» типовой для Союза кинематографистов контракт на три года. Два дня спустя Джонни сообщил Мэрилин, что использовал все свое влияние, названивая всем своим личным и служебным должникам в «Фоксе», и в конце концов организовал ей там пробную съемку. При этом имелся в виду не только полугодовой договор с данной киностудией в сочетании с ролью в картине «Холодное плечо» и, скорее всего, в еще одной или двух лентах; сверх этого в качестве возможного варианта рассматривался также и долгосрочный контракт с «Фоксом».
Мэрилин впала в транс. Она немедленно побежала поделиться новостью с Сиднеем, а тот первым делом дал ей три таблетки снотворного, чтобы беспокойство, связанное с подготовкой, не вымотало ее перед пробой. Потом началась работа с Наташей. Та прочитала короткую сценку, которую Мэрилин предстояло сыграть, оценила ее как бессмысленную, но вздохнула и принялась за дело, пытаясь создать некое пристойное сценическое представление.
10 декабря Мэрилин, одетая все в то же завлекательное платье-свитер, которое успело побывать на ней в фильмах «Шаровая молния», «История из родного городка» и «Всё о Еве», сыграла короткую драматическую сцену, где выступала в качестве любовницы гангстера. На роль уголовника выбрали Ричарда Конте [168] ; через много лет он вспоминал, что Монро была невероятно собранна и напряжена и что Наташа стояла невдалеке, стремясь вселить в нее дополнительное мужество. «Бенни, я пришла сказать тебе, что больше здесь нельзя оставаться, — глядя в камеру, произнесла Мэрилин перепуганным голосом, совершенно не подходящим к этой сцене. — Что будет, если эти бандюги найдут тебя тут? Ты не имеешь права так рисковать!» Герой, роль которого исполнял Конте, явно полагает, что девушка хочет заманить его в ловушку, и размахивается, чтобы ударить ее. «Ну, давай же, — дрожащим голосом отвечает Мэрилин. — Тебе не впервой бить меня. Я уже начинаю привыкать к этому». Сцена заканчивается крупным планом с проблеском настоящих слез в ее глазах.
168
Известный актер, снимавшийся в картинах Дж. Манкиевича «Дом для посторонних» (1949), Г. Хатауэя «Мир цирка» (1964), Ф. Копполы «Крестный отец» (1972) и др.
Сложилось так, что студия «Фокс» в конечном счете не занялась производством фильма «Холодное плечо», а Джонни дали ответ, что в данный момент имеется только одна небольшая роль, которую Занук счел подходящей для Мэрилин, — роль секретарши в комедии, носящей название «Не старше, чем тебе кажется», — ее собирались запустить в работу где-то в следующем месяце. Предложение было принято.
Это оказалось последним вопросом, который решил для нее Джонни. 16 декабря он выехал вместе со своей секретаршей на отдых в Палм-Спрингс, а Мэрилин — по его просьбе и с его деньгами — отправилась вдвоем с Наташей в Тихуану делать предпраздничные покупки. Не дожидаясь 25 декабря, то есть самого дня Рождества, Мэрилин быстро потратила почти всю имевшуюся у нее наличность на подарок, который, как она обратила внимание, понравился Наташе, — брошь с камеей из слоновой кости, оправленную в золото. Как раз в то время, когда женщины на пару шныряли по магазинам, у Джонни случился обширный инфаркт миокарда и карета скорой помощи молниеносно доставила его обратно в Лос-Анджелес. Когда Мэрилин после разных перипетий все-таки вечером 18 декабря добралась до местонахождения Джонни, он уже несколько часов как скончался.