Мертвая река
Шрифт:
Поэтому, что там может случиться-то?
«Звери», – подумал Люк.
Уж звери-то наверняка смогут до нее добраться. Он даже испугался при этой мысли – но мимолетно. Он не верил в подобный исход.
Конечно, всякое возможно, но все равно как-то неправильно будет, если после всех этих приключений, после того, как он так надежно укрыл девочку, вдруг появится какой-то зверь, который сцапает ее. В это Люк отказывался верить, и потому, когда он все же повел полицейских за собой и пока они карабкались на скалу, весь былой страх как-то развеялся, и у него
Мама теперь в безопасности.
Он тоже в безопасности.
И Мелисса тоже скоро будет в безопасности.
Вот потому-то он и испытывал душевный подъем, когда вел их к дереву. Отнюдь не считая себя никаким героем, а просто чувствуя, как приятно бурлит кровь в теле.
Наверное, именно поэтому он даже не расслышал слов полицейского, крикнувшего ему, чтобы он остановился.
– Сюда! – позвал Люк.
И первым бросился вперед, стараясь как можно быстрее взбираться по лестнице.
Полицейские все равно отставали – они же были взрослые, передвигались намного медленнее, да и не испытывали такого подъема, как он сам, – а потому они даже не успели приблизиться к лестнице, когда он уже оказался наверху, когда его голова поднялась над уровнем настила.
Он уже предвкушал, как увидит малышку.
В этот самый миг на него кинулась черная тень.
Люк не успел даже увидеть проблеск взметнувшегося ножа.
Только почувствовал, как теряет опору под ногами и заваливается назад, крича.
Он повернулся вдоль своей оси, одной рукой пытаясь ухватиться за перила, а другой отчаянно полоща воздух. Лезвие просвистело в дюйме от его головы. Люк услышал, как заскрипели перила, когда мальчишка нагнулся над настилом, пытаясь достать его своим ножом, – однако он все еще цеплялся, висел, болтался, пытаясь ухватиться свободной рукой хоть за что-нибудь, за что угодно прочное.
Ему удалось наконец схватить что-то – ту самую руку с ножом.
Он ухватился за нее по ошибке, но не отпустил, ведь нож не мог порезать его таким образом. Что-то подсказало ему потянуть, поэтому он потянул, и та часть перил, на которую опирался мальчик, снова треснула – и вдруг мальчик выпустил нож, отлетевший в сторону, и вместо этого схватил его за запястье. На нем, судорожно обхватив свободной рукой его ногу, он и повис.
И стал подтягиваться.
Боль пронзила его руку, вцепившуюся в перила.
Но ноги Люка нащупали лестницу, иначе они оба упали бы.
Люк никогда не видел такого сильного мальчика, и мгновение спустя они оказались лицом к лицу. Лицо было таким грязным, что грязь казалась частью его самого.
Дыхание мальчика было горячим и вонючим, и он улыбался. Люк увидел безумные глаза и искривленные коричнево-черные зубы.
Мальчик отпустил его запястье и обнял за плечи. Затем он огляделся по сторонам, посмотрел наверх – и Люк понял, что он намеревается сделать: вскарабкаться по его телу наверх, на настил, а оттуда еще выше, на само дерево, чтобы затем перебраться на одно из соседних деревьев, потом еще на одно и так дальше... С учетом окружавшей их темноты подобное представлялось вполне возможным, и полицейские, скорее всего, так ничего бы и не заметили.
В следующую секунду Люк услышал
Как только хватка на плечах ослабла, Люка охватил приступ жгучей ненависти. Даже не к парню с безумной улыбкой, а ко всем вроде него – к самой окружавшей среде, запросто вредившей хорошим людям.
Он отвел руку назад и со всей силы ударил Зайцу локтем по ребрам.
Парень вскрикнул, явно не ожидая атаки.
Всплеснул руками – на лице его наконец-то отразилась растерянность, вытеснив эту прилипшую навек ухмылку.
И полетел вниз. Точно ракета. Если не быстрее.
Люк не стал смотреть. Ему не требовалось проверять, расшибся парень или нет – это можно было определить по одному звуку.
Звук был такой же, как у людей, падающих со скал.
Ему не понравился этот звук. Но и не испугал. Больше его такие вещи не пугали.
Его ноги дрожали, но он справился еще с двумя ступеньками к Мелиссе, а потом просто сел рядом, дрожа и тяжело дыша, и постепенно снова почувствовал себя хорошо и подумал: «Я действительно сделал все как надо, я помог ей, я, может, даже спас ее». В самом деле, он чувствовал себя довольно хорошо, позволяя Мелиссе держаться за его палец, пока не пришел полицейский и не забрал их оттуда.
Мелисса улыбалась полицейскому всю дорогу.
«Было бы здорово, – подумал Люк, спускаясь по лестнице, – если бы у мамы когда-нибудь родился еще ребенок. Такой, как Мелисса.
Кто знает. Может, она встретит какого-нибудь хорошего парня.
«Было бы здорово», – подумал он.
Ну а если и не получится, тоже ничего страшного.
Было приятно осознавать, что на самом деле это все не так уж и важно.
Эпилог
13 мая 1992 года
9:45
Питерсу приснилось, что они с Мэри прыгнули с пирса в море. Они держались за руки. Они были обнажены, и их тела были двадцатилетними, гладкими и упругими. Солнце пригревало. Они убегали от кого-то или от чего-то, чего они не то чтобы боялись, но что их беспокоило, и именно поэтому они нырнули в море.
Они проплыли по мягким волнам вокруг небольшого мыса, нащупали под ногами песок и, снова держась за руки, начали выходить из воды.
Внезапно пляж превратился в городские улицы, и Мэри поняла, что она голая. Люди, как обычно, занимались своими делами, не пялясь на нее, но Мэри была скромнягой, и Питерс понимал, что ей неудобно бегать по городу такой, какой ее создал Бог. Он пожалел, что оставил их одежду. У них даже не было денег, чтобы купить что-нибудь.
Он решил проблему, остановившись, повернувшись к Мэри и обняв ее.
– Теперь они ничего не видят, – сказал он.
Она рассмеялась:
– Джордж! Мы стоим посреди улицы.