Мёртвая шестерёнка
Шрифт:
"Что за невезуха?
– Салливан упёрся лбом в холодный металл решётки, перегородившей проход. Системы корабля, изношенные и старые, срабатывали не всегда. Но теперь, когда за Лукой началась настоящая охота, ему показалось, что чудовищный мутант отдал приказ на активацию вообще всего, что можно было подключить к источникам питания.
– Вот почему сработали именно эти две решётки? Почему, Император и Его Трон, не везёт именно мне и именно сегодня?"
Взрывник ударился головой в железо, стараясь болью заглушить осознание своей горькой судьбы и обиды на удачу, повернувшуюся сегодня явно не передом. Он чувствовал себя загнанной в ловушку крысой, за которой скоро придут, вытащат из клетки за хвост, и размозжат голову о пол. "И
– Я знаю, во что они превращают людей, и как легко заразиться... Бог-Император, прости, что не верил в тебя так, как следовало!"
Догорающий осветительный патрон, запалённый им от безнадёжности, горел ровным зеленоватым огнём фотохимической реакции, и Лука, смотря чуть в сторону, чтобы не потерять темновое зрение, прокручивал в голове проходящие химические реакции. Надеясь на вдохновение, он напряжённо думал. Остатков взрывчатки хватило бы на пару переборок или одну нетолстую дверь, и всё. Потом можно разбежаться и разбить себе голову об угол стены, чтобы наверняка.
Но как же ему хотелось жить! До того попадавший в смертельные ловушки, Салливан не единожды прощался с этим миром и готовился встретиться с Императором, но глубоко внутри всегда теплилась надежда на то, что придёт Ландау, и вытащит его. Сломает челюсть, пару рёбер, но какая же это мелочь по сравнению с возможностью жить, дышать и получать неплохие деньги на службе у Райт.
"Мелочь...
– Взгляд Луки словно сам по себе пополз вверх, и он даже привстал, чтобы лучше рассмотреть потолок того тоннеля, где его прижали.
– Так и есть, малые трубы вентиляции!"
Салливан, не раздумывая, достал из кармана последние пакеты с детонаторами и взрывчаткой, и пошевелил губами, рассчитывая силу взрыва. Спрятаться было негде, и ошибаться он не имел права. Наконец, прикрепив заряды в определённых местах туннеля, он нажал по очереди все взрыватели, и бросился к противоположной решётке. Десять метров Лука преодолел одним прыжком, и упал на пол как раз тогда, когда ему в спину ударил упругий выдох взрывной волны. Даже совсем дубовые датчики старого корыта уловили это сотрясение, и охотники прибудут на место быстро, в этом наёмник не сомневался. Разорванный металл, ещё горячий и потрескивающий, открыл ему замечательную дорогу. Пусть к свободе.
Пусть и не сразу, и кружной, но блуждать по технологическим туннелям было больше нельзя. "Генри, чтоб ему хорошо спалось и всё прочее, - Салливан ухватился руками в перчатках за лист адамантия, и подтянулся, - придёт за мной, и приведёт кого-нибудь. Но пока он сюда доберётся, меня восемь раз принесут в жертву, оскопят и заразят каким-нибудь мерзким заболеванием, от которого выпадает всё, включая зубы. Дам Ландау шанс побыть героем. Для этого у меня есть все возможности".
Он вскарабкался на обнажившуюся после взрыва балку, ухватился за тонкий пруток, и подтянулся ещё раз. В щели, к которой стремился взрывник, было видно яркий свет. А где свет, там техника и жизнь. И Салливан с утроенной энергией продолжил занятия прикладной акробатикой, приглушённо матерясь на очередной порез или укол от развороченного металла.
Прямо у него над головой слышались методичные звуки работы приводов огромных механизмов и вой насосов. На то, что он сейчас попадёт в помещение реактора или подачи топлива, Салливан даже не рассчитывал, потому что в этом случае Генри уже будет некуда приходить. Зачем, в самом деле, шляться по развалинам?
– Видишь его?
– шепнул в вокс Ландау, сжимая пальцами острый осколок панели, торчащий у него из плеча. Мон отрицательно ругнулся. Ландау стиснул зубы и одним рывком высвободил кусок какой-то технической дряни из своего тела. Острая боль обожгла плечо, под одеждой побежала струйка крови.
– Ему отсюда некуда деться, - убедительно заговорил Эйзерхард, осматривая помещение
– Ты это сказал уже три раза, - часто и неглубоко дыша, ответил Генри, ухватившись за другой острый край теперь уже металлической части шрапнели от разорвавшегося устройства контроля погрузчика, - и вот мы здесь...
Он снова вздохнул, набрав в грудь побольше воздуха, и рывком вытащил осколок. От боли в раненой мышце хотелось закричать, но Ландау только тихо застонал, трясущимися руками нашаривая на поясе аптечку и пытаясь вспомнить в темноте, какой из хранящихся там комплектов был обезболивающим. Взяв сразу три ампулы, он поочерёдно раздавил их в ладони, прижимая к телу. Осколки ампул взрезали кожу, зато и лекарство быстрее попало в кровь. По сравнению с тем, что он из себя уже вытащил, большим ёжиком он бы уже не стал. Ландау прикрыл глаза, чувствуя, как боль отступает, а вслед за ней наваливается сонливость. На теле не осталось живого места, если не считать груди и шеи, прикрытых бронежилетом и поймавшим в себя множество дробинок от взрыва панели. Опрокинутый погрузчик стоял неподалёку, истекая смазкой и топливом на решётчатую палубу последнего, самого нижнего трюма. Бежать было некуда, спрятаться негде. Но технопровидец будто испарился, и Ландау сильно подозревал, что дело тут нечисто. Этому вонючему засранцу ничего не стоило рассчитать взрыв так, чтобы от наёмника не осталось и пятна, однако его вывели из строя, ловко нашпиговав осколками так, чтобы Генри не слишком прыгал и бегал. Мон, следящий за ситуацией из верхней технической дыры, ничем не мог помочь напарнику, кроме как держать на прицеле всё, что видел.
Учитывая, что технопровидец бегал по судну достаточно долго и давно, он мог бы уже насовать взрывчатки куда угодно и в любом количестве, но он этого не сделал. Допустим, ему был нужен корабль, как и предполагала инквизитор. Но зачем сохранять людей, пытающихся тебя убить или поймать? Сдать в рабство? Пополнить свои ряды? Если бы речь шла о шестерёнках, Ландау бы поверил. Но обычные люди провидцу были только помехой.
Опять же, судно стоит на грунте. С него легко было бы уйти в любое время.
Ландау очнулся от размышлений, когда вокс ожил, и Мон напряжённо шепнул:
– Слева, на два часа движение сверху. Угол обзора не тот, снять не смогу.
Ландау приготовился, зарядив в болтер последнюю обойму.
Они оказались друг напротив друга одновременно. Спина Генри загораживала от выстрела, сгорбленного и воняющего разложением техножреца, который, щёлкая глазными имплантами, как насекомое жвалами, готовился к прыжку. Ландау целился в тело беглеца, зная, что его нужно взять живым. У противника такой директории не было записано. Технопровидец закашлялся, брызгая вокруг гнойной слюной, и в этот момент в нижнем трюме включилось всё освещение. Ругань ослеплённого Эйзерхарда едва не заставила Ландау выдрать из уха вокс. Он и сам начал моргать, пытаясь унять набежавшие на глаза слёзы и вернуть фокус зрения.
"Убью Селену", - мысленно пообещал себе он. Магос испортила ему отличную охоту в самый неподходящий момент.
Однако, вместо голоса магоса от входа в трюм раздался голос инквизитора Райт:
– Я знаю, что ты не хочешь этого делать!
– громко сказала она. Ландау и технопровидец, оказавшийся вовсе не таким грозным, как представлялось в темноте, одновременно насторожились, пытаясь понять, к кому относится речь инквизитора. Технопровидец прочирикал что-то на бинарном коде, и освещение мигнуло.
– Используй готик, твои системы заражены и сигнал не может быть трансформирован в речь без ущерба нам или тебе.
– Готик... говорить... помощь!
– сорвался на последнем слове почти до визга технопровидец, опуская руки со следами извлечённых имплантов. Несвежий и давно потерявший человеческий вид технопровидец скрючился и обмяк, оседая на пол напротив Ландау, всё ещё держащего шестерёнку на прицеле болтера и не сводящего взгляд с противника.
– Мадам?
– напряжённо спросил он.