Мертвая тишина

Барнс С. А.

Она останавливается и бросает взгляд через плечо на дверь в коридор. Машинально я повторяю движение. В дверях у нас никого, как и на записи.

— Я видела Марию. — Линден судорожно сглатывает. — Сначала краем глаза, а потом в конце коридора… у изножья кровати. — Напускное спокойствие женщины улетучивается. — Миа, если ты это видишь… Да, ты предупреждала меня о дурных предзнаменованиях… — Ее начинают душить рыдания, и она прикрывает рукой лицо. — Прости, что не принимала…

Запись делает скачок, и теперь капитан снова смотрит в

камеру. Ее лицо блестит от слез, однако на нем читается решимость.

— И я хочу, чтоб ты знала: что бы ни произошло, я лю…

Я вздрагиваю от громкого треска статических помех. Послание обрывается.

— Мария — это… — начинает Кейн.

— Ее жена, — заканчиваем мы с Нисом.

— Да, я помню. — Во рту у меня пересохло.

— Тогда она была на Земле, да и сейчас там, — продолжает системщик. — Осталась присматривать за тремя их детьми. Так что на «Авроре» ее ни в коем случае не было.

— Значит, у Джерард были галлюцинации, — бормочу я.

У меня голова идет кругом. Разве такое возможно? Ладно я, с моей историей, — главный кандидат на нервный срыв, но ведь Линден Джерард была профессионалом, без психических изъянов и ограничений — в противном случае «Сити-Футура» попросту не назначила бы ее на должность капитана.

— И, судя по всему, в этом она была не одинока, — добавляет Кейн. — На записи она упоминает, будто пассажиры рассказывают о… хм, странностях. — На мгновение он задумывается. — Интересно… Вообще-то, получается, что я тоже мог…

Внезапно окружающую тишину прорезает крик. Звук столь ошеломительный и неуместный, что на мгновение мы втроем замираем.

Первым в себя приходит Кейн. Он бросается из кубрика и мчится по правому коридору в сторону крика.

— Это Лурдес, — кричу я ему вслед. Угнаться за ним невозможно, каждый шаг отдается в голове пульсирующей болью.

Бегу, как могу. И тут меня настигает запах гниющей плоти с металлическим оттенком запекшейся крови. Я закашливаюсь от подступившей к горлу тошноты. Запах мне прекрасно знаком. Не просто смерти, но смерти и разложения. И это не галлюцинация.

17

Машинально закрываю рукавом нос, чтобы не вдыхать вонь.

Что за хрень?

Впрочем, увидев Кейна, остановившегося на входе в один из люксов, я начинаю догадываться, хотя и не понимаю, как такое могло произойти.

Подбегаю к номеру, и вонь усиливается. Во время нашего обыска Кейн тщательно заклеил скотчем каждую щелочку на его двери, поскольку было совершенно очевидно, что после возобновления подачи тепла и кислорода продолжится и разложение крови, частиц плоти и жидкостей, пропитавших ковровое покрытие. Мы вынесли замороженные тела — Энтони и Джейсена, — однако большего поделать уже не могли.

Теперь же скотч сорван, и Кейн выволакивает из комнаты трясущуюся и задыхающуюся Лурдес. Зачем она это сделала? Зачем вошла внутрь? Ей же известно, почему мы запечатали этот люкс и что означает двойной крест на дверях!

Прикасаюсь

к руке девушки, чтобы как-то ее успокоить, но она отшатывается и крепче вжимается лицом в плечо Кейна.

— Зачем? — ее голос звучит приглушенно. — Зачем ты так со мной поступила?

Вглядываюсь в ее лицо, перевожу взгляд на Кейна, однако тот недоуменно пожимает плечами.

— Я вовсе… Да что ты такое несешь? — возмущаюсь я наконец.

— Зачем ты послала меня туда? — заходится Лурдес.

У меня и вовсе отвисает челюсть.

— Ничего подобного, Лурдес! Да я бы ни в жизнь…

— Нет, послала! Я видела тебя. Ты поманила меня рукой, а ходить по одному мы не должны!

— Лурдес, — заговаривает Кейн, — последние двадцать минут, а то и больше, Клэр была с нами на мостике.

Девушка замирает, но затем энергично мотает головой.

— Нет-нет, я проснулась, как раз когда она выходила из номера. И пошла за ней. Она сказала, что хочет показать мне кое-что интересное.

Мужчина переводит взгляд на меня.

— В номере никого не было, когда я проснулась. Я думала, Лурдес на мостике вместе с вами. — Чистая правда, но звучит почему-то неубедительно.

— Что произошло потом? — продолжает допытываться Кейн.

— Я… я пошла за ней, но постоянно теряла ее. Из одного номера в другой…

Оглядываюсь в сторону мостика и цепенею при виде нескольких распахнутых дверей.

Меня начинают терзать сомнения.

— Но ведь эта дверь была заперта, — напоминаю я. Как и все остальные с двойным крестом. Машинально хлопаю по карману комбинезона в поисках мастер-ключа, однако не обнаруживаю его. Даже не знаю, смеяться или плакать.

В последний раз я видела отмычку, когда положила ее на тумбочку несколько часов назад. Других у нас нет.

— Я все пыталась понять, что она делает. — Лурдес смолкает, все еще не в состоянии отдышаться. — Только коридоры как будто удлинились, и я… — Снова пауза. — Но я видела, как она заходит в эту каюту. Точно видела! И она позвала меня за собой…

А вдруг все так и было? Вдруг я проснулась и повела сюда девушку, не отдавая отчета в своих действиях? Вдруг женщина под кроватью и моя реакция на нее — всего лишь плод больного воображения? И все это мне лишь привиделось, пока я заманивала Лурдес в номера? Да нет же, быть такого не может. И все же… Ох, да откуда мне знать.

Меня захлестывает волна отвращения к себе, и я раздраженно дергаю головой. Которая на резкое движение немедленно отзывается пульсирующей болью, тем самым напоминая о шишке, набитой об угол прикроватной тумбочки. Значит, хотя бы часть эпизода с женщиной под кроватью реальна. А в двух местах одновременно я никак не могла находиться.

С другой стороны, мне сложно представить, как Лурдес тянется на кровати через меня за ключом, а потом в одиночку покидает номер. И где она находилась все то время, что я была на мостике? В одной из кают, выискивая «меня»?