Мертвая тишина

Барнс С. А.

— Я здесь не просто так. У меня есть работа — сделать все от меня зависящее, чтобы люди выбрались с «Авроры» целыми и невредимыми. Так ведь? Я — единственная спасшаяся с корабля. Вы сами это постоянно твердили. Вот и дайте мне сделать то, ради чего я сюда прилетела. — Скрещиваю руки на груди и с вызовом смотрю на Макса. Не захочет меня отпускать — что ж, пускай тогда связывает меня. Если кто-то из моей команды остался в живых на лайнере — что, как ни горько признать, представляется все менее и менее вероятным, — они уже прожили в сущем кошмаре целых два с половиной месяца. Кислород и тепло означают разложение. Даже без

учета невесть чего, вызывающего весь этот запредельный хаос и страдания, само по себе выживание в подобных условиях — настоящая пытка. И я не могу просто рассиживаться на «Аресе» и выжидать. Я должна помочь им — а если уж это невозможно, то хотя бы должна выяснить, что же произошло.

Нетерпеливо переступаю с ноги на ногу. Будь в моих силах добежать до «Авроры» — только бы меня здесь и видели.

Макс наконец закрывает рот. Вид у него смирившийся, и меня охватывает торжество, бесшабашное и наглое. Мне требуется приложить значительные усилия, чтобы не вскинуть ликующе кулак.

— Вы смеетесь надо мной, что ли? — громко произносит у меня за спиной Рид. А я и забыла о его существовании. — Да ее никуда нельзя отпускать без присмотра!

— Нисколько не сомневаюсь, что Диас, Монтгомери и Шин более чем способны приглядеть за Клэр, — невозмутимо отвечает Макс, указывая жестом на трех командиров отделений, которых вместе с остальными угораздило оказаться свидетелями разгорающейся перепалки. И все трое явно не воодушевлены перспективой нянчиться со мной. Диас — та самая женщина — невысокая, симпатичная, со стянутыми в тутой узел темными волосами и суровым выражением лица, — которая поймала меня за разговором с Маккохи. Уж она-то, думаю, была бы только рада избавиться от меня на «Авроре» навсегда или до тех пор, пока не решат, как поступить с лайнером.

— Если только вы сами не хотите пойти с ними, — добавляет Донован, с виду как будто запоздало додумавшись до предложения, однако голос у него звучит угрожающе.

— Хочу! — заявляет Дэрроу, дерзко вздергивая подбородок, словно бы говоря: «И что ты мне сделаешь, старикашка?»

Макс лишь поджимает губы.

— Нет, — вмешиваюсь я. — Я не смогу следить за ним. Он слишком… — Изнеженный. Манерный. И как же он бесит! — Я буду слишком занята, — заканчиваю в конце концов. — Да и потом, Рид, как представитель семьи «Верукса» из трех поколений, наверняка считается ценным сотрудником. Мне такая ответственность ни к чему.

— Да вы просто хотите убедиться, что успешно замели следы. Естественно, надзиратель вам будет только мешать, — насмешливо бросает Дэрроу.

С другой стороны, мне не придется печься о безопасности Рида, если я же его и прибью.

С утомленным выражением лица Донован поднимает руку.

— Так, хватит. Рид, если считаете, что управитесь, зачисляю вас в группу. Вот только не уверен, что сказал бы по этому поводу ваш отец.

Даже я — совершенно не разбирающаяся в тонкостях корпоративной иерархии, равно как и в искусстве пихания локтями и подсиживания, столь необходимого при восхождении по карьерной лестнице, — распознаю в последнем замечании едкую шпильку.

И еще это наживка. Отшатнется ли Рид от вони сунутого под нос дерьма?

Лицо младшего следователя над грязным воротником заливает краска.

— Он сказал бы, что я делаю свою работу. Защищаю нашу компанию.

Наживка проглочена. Я закатываю глаза.

Внимательно

смотрю на Макса, в данный момент занятого игрой в гляделки с Дэрроу. Что, интересно, на Донована нашло? Вроде он не такой мелочный, чтобы измываться над подчиненным только потому, что может себе это позволить.

И тут я впервые задаюсь вопросом, а не старается ли Рид, это олицетворение процветающего в «Веруксе» кумовства, не просто показать себя, но показать себя определенным образом. Например, что достоин поста Макса после его отставки. Или даже не дожидаясь таковой — хочет вынудить Донована уволиться раньше времени и тем самым заслужить одобрение папули… и дедули тоже.

Да мать твою. У меня нет времени на эту политическую фигню. Хотя, если уж быть до конца честной, Максу я немного симпатизирую. Он всегда был добр ко мне, даже если и несколько неуклюже, и уж точно заслуживает кого-то получше Рида Дэрроу в качестве преемника в деле всей своей жизни.

— Значит, на том и поладим, — взрываюсь я. — Каждый знает, чем ему заняться. Как, черт побери, мы попадем на «Аврору»?

Макс и Рид продолжают сверлить друг друга взглядом, пока старший в конце концов не прекращает это молчаливое выяснение отношений и не поворачивается ко мне:

— У нас имеются коды остановки двигателей лайнера. Через встроенный аварийный выключатель — в то время «Сити-Футура» устанавливала на всех своих кораблях подобный предохранительный механизм, в целях предотвращения пиратства.

И чтобы люди не становились полноправными хозяевами кораблей. Если «Сити-Футура» — а теперь «Верукс» — были способны в любой момент вырубить твой двигатель, трижды подумаешь, прежде чем сделать что-либо, что им придется не по нраву. А к таковому относилось любое покушение на конкуренцию.

Я вскидываю брови:

— И, разумеется, владельцы этих кораблей в курсе данной опции?

Донован отвечает с улыбкой:

— В те годы «Верукс» был непричастен к деловым решениям «Сити-Футуры».

Еще бы, и уж, конечно, у «Верукса» подобных фишек и в помине нет, в особенности с учетом их позднего вступления в игру кораблестроения. Специализация на жилых модулях и обеспечении колоний дорого им обходилась, пока «Сити-Футура» не потерпела крах и «Верукс» не заграбастал их останки, заодно и переняв самые действенные хитрости и ловушки.

Макс поворачивается и кивает сидящей за панелью управления женщине в комбинезоне «Верукса». Ее пальцы пробегаются по клавишам, и «Арес» замедляется. Через окна я вижу, как «Аврора» вырывается вперед и исчезает из виду.

Мои руки машинально сжимаются в кулаки, да так, что ногти впиваются в чувствительную кожу ладоней.

— Корбин? — произносит Донован.

Другой член экипажа — располагающийся, насколько я понимаю, за пультом связи — кивает и затем объявляет:

— Пакет доставлен.

Ничего, однако, не происходит. Минует еще несколько долгих секунд. Это становится невыносимо. Я вовсе не боюсь, что мы не догоним лайнер. Просто и так уже потеряно слишком много времени. Меня не оставляет ощущение, будто я упражняюсь в терпении — запасами которого похвастаться никогда не могла, даже в состоянии гораздо лучше нынешнего.

Но вот с правой стороны за окнами медленно появляется «Аврора», неумолимо нагоняемая нами. Мое облегчение при виде лайнера хоть и кратковременное, зато настоящее.