Мертвая тишина

Барнс С. А.

Разумеется, я игнорирую его. Мы с Диас снова наваливаемся на дверь, и в конце концов мне удается протиснуться, что в шлеме и скафандре проделать весьма непросто.

Внутри номера становится очевидным, что мое первоначальное заключение было не совсем точным. В действительности помещение забито матрасами едва ли не до отказа. По всей видимости, не только с Платинового уровня, но и со всего остального лайнера. Даже представить не могу, сколько трудов стоило перенести такую уйму матрасов и запихать в один-единственный номер. Поверх них на полу беспорядочными грудами свалены полотенца,

простыни и одежда.

Похоже… Похоже на гнездо. Мысль приводит меня в содрогание.

В дальнем углу еле-еле светится прилепленная к матрасу переносная рабочая лампа, последняя в длинной череде таких же. Вот только те, что над ней, уже не горят. Умерли.

— Ковалик, что там? — снова спрашивает Диас, пока я пробираюсь по матрасам в угол со светильниками. Приходится поднапрячься, чтобы удерживать равновесие на колышущейся плюшевой поверхности, и в памяти неожиданно всплывает мое неуклюжее паническое бегство от женщины под кроватью. Мертвой женщины, что норовила ухватить меня за лодыжку. Тот инцидент не был реальным — в том смысле, в каком обычно определяется реальность, — вот только ощущался так же реально, как и все, что мне когда-либо доводилось переживать.

— Не знаю, — наконец отзываюсь я. — Пытаюсь подойти поближе и…

Внезапно кучка одежды на самой границе круга света от лампы, большей частью в сумраке, немного смещается. У меня так и перехватывает дыхание, и я отшатываюсь назад. Нога попадает в щель между матрасами, и лодыжка резко подворачивается вправо.

Не успев восстановить равновесие, я падаю и растягиваюсь плашмя на спине, утопая в грудах разбросанного тряпья.

27

В тусклом свете я не сразу узнаю в вырисовывающейся фигуре знакомые черты. Спутанные засаленные волосы, некогда золотистая кожа ныне пепельная и грязная, и… ясные голубые глаза, уставившиеся на меня сверху вниз.

Кейн.

Я пытаюсь сесть, и он прикрывает рукой глаза от моего яркого света, теперь направленного прямо на него. Когда же мне удается встать на ноги — правая лодыжка словно объята пламенем, — Кейн шарахается от меня.

Какой же он худой, практически на грани истощения. От голода.

Но живой.

После стольких недель одиночества. А я бросила его здесь одного.

Однако сейчас не до самобичевания. И я сосредотачиваюсь на Кейне.

Медленно выпрямляюсь, стиснув зубы от боли, и поднимаю руки, демонстрируя свои мирные намерения.

— Кейн, это я. Клэр.

Вот только по нему не скажешь, что он узнает мой голос или хотя бы имя. Сжавшись в клубок, мужчина забивается в матрасы в углу комнаты.

— Нет, нет, нет, — различаю я по его губам.

— Ковалик! — вопит в наушниках Диас. — Ну что там у тебя?

— Не мешай, — отзываюсь я. — Дай мне секунду!

Появление здесь других людей может запутать Кейна еще больше — при условии, разумеется, что в данный момент он вообще способен распознавать реальность. А его состояние может быть куда хуже. Насколько я могу судить, после моего бегства с лайнера он и Нис какое-то время держались вместе. Потом Нис умер — или, о боже, был убит, — и Кейн

остался совсем один. Кому как не мне знать, чем подобная изоляция может обернуться для рассудка. И это еще при том, что на Феррисе не было того, что вызывает на «Авроре» все эти видения.

Меня обжигает стыд.

Я отщелкиваю замок шлема, и шипение воздуха вследствие выравнивания давления привлекает внимание Кейна. Он смотрит на меня как на готовящуюся напасть змею. Я медленно снимаю шлем и откладываю его в сторону.

В спертом воздухе стоит вонь застарелого пота, свежей паники и немытой плоти. И все это на фоне отвратительного смрада гниения, разом ударяющего по зеву так, что приходится подавлять позывы к рвоте.

Атмосфера на мгновение переносит меня на двадцать лет назад: я блуждаю по темному коридору, единственная живая душа на тысячи километров планеты, и вслушиваюсь в невозможный шепот мамы.

А потом Кейн оскаливается и делает выпад в мою сторону.

— Убирайся!

Его взгляд уже не отсутствующий, но ясный, полностью сосредоточен на мне.

От неожиданности я вздрагиваю, однако мне удается сдержаться и рефлекторно не отступить.

— Кейн, это Клэр. Ковалик.

На этот раз у меня не возникает сомнений, что он узнает меня.

— Убирайся! — ревет мужчина.

Сердце мое пронзает страх, смешанный с отчаянием. Он знает, как я поступила с ними, и ему тошно смотреть на меня! Даже если я несу с собой спасение. Слишком запоздалое спасение.

— Кейн, — ошеломленно выдавливаю я, — прости, я…

— Я вхожу, — объявляет Диас, и я допускаю ошибку, оборачиваясь к двери.

— Нет, дай мне еще одну…

И в этот момент Кейн бросается на меня. Я только и успеваю заметить краем глаза какое-то движение, как его тело с силой врезается в меня.

Вместе мы падаем на матрасы, и одна рука у меня оказывается под спиной, лишая меня возможности как следует защититься или хотя бы оттолкнуть его. А впрочем, имею ли я право даже пытаться? Не этого ли я заслуживаю за все то, что сотворила?

Однако Кейн не вцепляется мне в горло и не бьет кулаком по лицу.

Вместо этого он таращится на меня, расставив руки по сторонам. Склоняет голову набок и озадаченно хмурится, словно бы не в состоянии понять, что же у него перед глазами. Под прядями волос мужчины я замечаю знакомый оранжевый цвет.

Беруши. В точности такие же, что и сейчас у нас всех в ушах.

Такие же, как и у старшего помощника «Авроры». Затычки так и оставались у него в ушах, когда мы обнаружили его тело. Еще нам попался запас таких же берушей в одном из шкафчиков в аварийном кубрике.

— Зачем ты… — начинаю я.

— А ну-ка назад! — орет Диас, уже пробираясь по номеру и держа Кейна на прицеле. Вслед за ней протискивается и Рид.

— Нет! — выкрикиваю я. — Все в порядке, я цела! — Паника Кейна сейчас совершенно ни к чему. Достаточно ему дернуться в сторону командира безопасников, и она не раздумывая застрелит его.

Однако мужчина удостаивает Диас и Рида лишь беглым взглядом и как будто бы и забывает об их присутствии. Затем он обращается к пустому месту в метре от себя слева: