Мертвая тишина

Барнс С. А.

Моему мысленному взору предстает атриум, каким я увидела его в первый раз — плавающее над головой бесконечное сборище мертвецов. Одна из сестер Данливи — с лиловыми волосами, в халате и с примотанным к руке ножом. Мужчина с петлей на шее из ремня, второй конец которого по-прежнему сжимает другой пассажир.

Энтони Лайтфут и Джейсен Уаймен в люксовом номере, забившие друг друга насмерть видеоаппаратурой.

Паранойя — как раз один из симптомов, которыми бахвалился Макс. Неудивительно, что пассажиры только и убивали друг друга.

—

Рид, я всего лишь хочу выбраться из этого гребаного корабля. Не распаляйся, — как можно спокойнее произношу я. Начну возмущаться — и это взвинтит его еще больше. — Ты поддаешься этой штуковине.

— Ты хочешь, чтобы я так думал, верно? — парирует Дэрроу. — Вот только меня не проведешь! Теперь-то мне все гораздо очевиднее. Я словно прозрел. Прозрел!

Ох, ясно. У Рида едет крыша. Черт, как же я не додумалась пропустить его вперед, а не оставлять позади. В этой гребаной темноте.

Так и подмывает сжаться для защиты. Такое чувство, будто у меня на спине нарисована светящаяся мишень, провоцирующая Рида наброситься.

Вот только поделать я пока ничего не могу. Остается лишь стараться поскорее выбраться из коридора. Тьма впереди едва-едва рассеивается — похоже, мы приближаемся к винтовой лестнице в атриум, где отделение Диас расставило осветительные приборы. Не знаю, облегчит ли свет наше положение, но уж точно в нем можно будет заранее разглядеть приближающуюся опасность.

Я так думаю.

Совсем близко, буквально в паре метров, раздаются негромкие всхлипывания. Безутешный, убитый горем плач, иногда прерываемый глубокими вздохами. Звучит… совсем как настоящий, гораздо реальнее всего, что мы слышали прежде.

Мне хочется замедлиться, но я сопротивляюсь порыву и продолжаю двигаться дальше.

Это всего лишь прибор, оружие, воздействие вибраций на барабанные перепонки, вызывающее неестественные эффекты. Только и всего.

Нет, не только. Прибор или же нет, множество людей здесь встретили свою жуткую насильственную смерть. Если в каком месте и должны завестись привидения, то точно на «Авроре». И так ли уж удивительно, что орды озлобленных и сбитых с толку призраков пытаются заявить о себе?

И даже более того: складывается ощущение, будто лайнер зажил собственной жизнью. Превратился в нечто большее, нежели просто скопление заточенных фантомов. По сути, это некое существо. Которое не хочет нас отпускать.

Качаю головой в ответ на подобные мысли. Ну и кто теперь поддается «этой штуковине»? Паранойя, Ковалик. Она выйдет тебе боком, если не будешь держаться настороже.

— Ты плачешь, что ли? — фыркает Рид.

— Давай шевелись, — огрызаюсь я, скрывая удивление. Выходит, он слышит то же, что и я? Так настоящий это плач или нет?

Всхлипывания становятся громче. Судя по всему, мы наткнемся на кого-то — на нее? — буквально через секунду.

Быть может… Быть может, какая-то сотрудница службы безопасности сбежала сюда от разворачивающегося внизу насилия и хаоса.

Одной лишь этой мысли достаточно,

чтобы меня охватили сомнения, и я замедляюсь, как раз когда под ладонью начинается гладкая поверхность двери.

Большего и не требуется.

Едва лишь я собираюсь сделать следующий шаг, как в левую лодыжку мне пребольно вцепляются холодные пальцы. Я немедленно теряю равновесие и отчаянно взмахиваю руками, отпуская при этом руку Кейна.

Падать нельзя. Она только этого и ждет.

Та женщина из-под кровати. Я не осмеливаюсь опустить взгляд, но знаю, что это она. Уши и рот заткнуты тряпьем, на глазах повязка — но она все равно видит…

Прежде чем мне удается восстановить равновесие, сзади в меня с кряканьем врезается Рид.

Мы единым клубком с размаху валимся на пол.

Я немедленно поднимаюсь на четвереньки и спешу отползти, с ужасом ожидая прикосновения ледяной руки снова. На этот раз, возможно, к лицу, с намерением добраться до моих глаз…

Мне удается отдалиться лишь немного, как за ногу меня дергает другая рука — эта, впрочем, теплая и явно живая. Дэрроу тащит меня обратно к себе. Я отчаянно пытаюсь остановиться, хватаясь за ковер, но лишь обжигаю ладони.

— Ты что делаешь…

— Я так и знал, — цедит Рид сквозь стиснутые зубы. — Хочешь выставить себя героем, а меня дураком. Но я тебе не позволю! Ты слышишь меня?

Я брыкаюсь, однако распростершись на животе ногой не особенно-то и вдаришь.

— Да ты сам себя послушай, что за бред ты несешь! Мне нужно поговорить с твоим отцом. Ты должен…

И тут он рывком переворачивает меня на спину и сразу же плюхается сверху, лишая возможности подняться.

В голове у меня немедленно завывает сирена.

Я отбиваюсь руками и ногами, вот только ни хрена не вижу. После одного особенно неистового взмаха кулаком костяшки пронизывает боль как от удара током — кажется, я вмазала ему по подбородку.

Реакция Рида, однако, сводится лишь к судорожному вдоху. Похоже, он окончательно заблудился в своей параноидальной реальности.

Он наваливается локтями мне на плечи, да так, что у меня вот-вот затрещат кости. Я невольно вскрикиваю, на глаза наворачиваются слезы.

Кейн. Он же где-то рядом. Вот только его совершенно не слышно.

— Что, нравится? — шипит Рид, обрызгивая мне лицо слюной. — Теперь-то ты не такая крутая, а?

Внезапно давление на плечи исчезает, и к глотке машинально подкатывает вздох облегчения. Но я подавляю его, не желая доставлять удовольствие этому ублюдку, гребаному Риду Дэрроу.

А затем его руки смыкаются у меня на горле.

Тело заходится в панике, реагируя куда быстрее сознания, все еще отказывающегося поверить в реальность происходящего. Спина сама собой изгибается, пытаясь сбросить мужчину, а руки вскидываются к шее, чтобы оторвать пальцы безумца. И только тогда — наконец-то! — в дело вступает и мозг. Упираюсь ногами в пол, смутно припоминая прием самообороны с курсов «Верукса».