Мертвая женщина играет на скрипке
Шрифт:
— Пошли спатеньки, жертва ночного запоя, — вздохнул я и потянул ее с пола за руки.
Она повисла как тряпка, не прекращая что-то мычать. Пришлось подхватить подмышки, обнаружив, что под короткой ночнушкой ничего нет. Я все-таки удержался от соблазна проверить, действительно ли у нее татуировка там, где мне снилось, хотя это потребовало недюжинного этического усилия. Этим воспоминанием я буду гордиться, пока старческий склероз не разлучит нас. Поправил задравшуюся тряпочку и полупонес, полуповел Лайсу в спальню.
— О, ты опять здесь, — сказала она томно, — иди же ко мне… Я так ждала…
Она ухватила меня за шею, неожиданно сильно потянула к себе и впилась в мои губы жарким пьяным поцелуем. Ее дыханием можно было отправить в алкогольную кому двух-трех ирландцев или одного прапорщика.
— Но-но, барышня, — осторожно освободился от объятий я, — вот это точно лишнее. Давай я тебе лучше тазик принесу. Опыт подсказывает, что он вскоре пригодится.
— Зачем тебе жена? — спросила она вдруг.
— Э… — не нашелся, что ответить, я.
Слишком философский вопрос для этого времени суток.
— Зачем тебе его жена? — спросила она снова, окончательно поставив меня в тупик. — Пусть заберет ее и уедет. Разве так нельзя?
Так, кажется, меня принимают за кого-то другого. Забавненько.
— Я не хочу с ним так поступать, — сказала она очень жалобно. — Это подло…
И вот тут, как только мне стало по-настоящему интересно, ей действительно понадобился тазик, да так срочно, что я еле успел метнуться за ним в ванную.
Через примерно минут пятнадцать откровений желудка со всей сопутствующей этому занятию эстетикой Лайса наконец уснула.
— Боже, взрослые, — встретила меня в коридоре сонная дочь, — боюсь спросить, чем вы там так громко занимаетесь. Но если именно это называется «секс», то я лучше останусь девственницей, спасибо.
— Обычное алкогольное отравление. Иди спать.
— А вы не будете больше топить в унитазе бегемота, или чем вы там развлекались?
— Бегемоты кончились. Спокойной ночи.
Дочь фыркнула недовольно и удалилась. Я принес бутылку минералки и поставил возле Лайсиной кровати, чем проявил максимум доступного мне сейчас гуманизма. Утро у нее будет хмурым.
«Экзистенциальность абстиненции», — предсказывал освещенный фонарем забор за окном.
***
Мое утро было рабочим.
— Нетта, вход!
— И ничего такого не было, — сказала кобольдесса, оказавшись со мной в комнате над трактиром.
— Ничего, — подтвердил я.
— Всякий может перебрать с пивом.
— Разумеется.
— И это ничего не значит.
— Само собой.
— Забудь.
— Что? Ведь ничего не было?
— Вот именно. Иначе я обижусь.
— Договорились, — согласился
— И без пошлостей.
— И без них. Все, пошли уже.
Нетта смотрела на меня подозрительно и выжидающе, но мне ни одной пошлости в голову, как назло, не приходило.
— Ладно, пошли, — сказала она вздохнув. Мне даже показалось, что разочарованно. — Хотя сапоги мог бы с уставшей девушки и снять.
— Только сапоги? — не удержался я.
— Ну вот, а говорил — без пошлостей! — торжествующе констатировала Нетта. — Все вы, мужики, одинаковые!
В зале нам навстречу шагнула беловолосая лучница-рейнджер. Ее мускулистая защитница осталась сидеть за столиком с мрачным лицом. Нетта немедленно показала ей язык, и та отвернулась, сурово засопев.
— Привет, Антон, — сказала Клюся. То есть, воительница Клюсианда. — Прости, что я вчера… Ты не при чем. Я просто расстроилась.
— Я понимаю.
— Не сердись.
— Не буду.
— Я хочу тебе кое-что показать. Здесь.
— В трактире? — с удивлением огляделся я.
Дворф приветственно помахал мне рукой из-за стойки, я ответил тем же.
— Да нет же. В игре. Пойдем.
Мы вышли из трактира и пошли по городу этакой процессией. Впереди — мы с воительницей Клюсиандой, сзади — наши кобольды. Причем Аркуда то и дело норовит наступить Нетте на ногу или как бы случайно зацепить ножнами, но та ловко уворачивается, каждый раз не больно, но обидно шлепая ее по звонкой латной заднице.
— Хватит, Аркуда, — сказала утомленная этим аккомпанементом Клюся, — не задирай ее.
— И не думала, — сердито сказала кобольдица, — просто эта мелочь так и путается в ногах.
— В таких кривых, толстых и волосатых ногах немудрено запутаться! — парировала Нетта. — Ты поменялась конечностями со снежным троллем?
— Ах ты!.. — задохнулась от возмущения мечница. — Это у меня-то кривые ноги? Да у тебя сейчас никаких не будет! Я их тебе повырываю, козявка!
— Аркуда, стоп! — осадила ее Клюся.
— Нетта! — укоризненно сказал я. — Не дразни ее. Ноги как ноги.
— Я больше не буду! — покаянно вздохнула кобольдеса. — Я понимаю, она не виновата, что ее бабушка согрешила с фавном.
— Гхыррр! — зарычала Аркуда.
— Зато на таких колодах ей легче таскать свою огромную задницу! — прокричала Нетта, уворачиваясь от попытавшейся огреть ее щитом кобольдицы.
Наши приказы и увещевания на них уже не действовали. Мечница неслась за моей помощницей, рыча, как троллиха в течке (это изящное сравнение нам подарил остановившийся полюбоваться дракой полуорк), Нетта убегала со всех ног, уворачиваясь и легко меняя направление. Тяжелую бронированную Аркуду при этом заносило, и она промахивалась.