Мертвая зона(Повести)
Шрифт:
Военный газик неторопливо выехал за пределы аэропорта, резво покатил по завьюженному шоссе, выхватывая из мглы ослепительным светом фар два столба снежинок, через некоторое время уже мчался окраиной какого-то небольшого городка.
Мимо проносились аккуратные коттеджи, слабо освещенные уличными фонарями, проплывали на высоком холма развалины старинной крепости, впереди, в перспективе улицы показался похожий на белый обелиск высокий, с готической, остроконечной крышей костел.
— Как на границе? — спросил Ковешников. — Есть ли признаки готовящегося перехода?
— На том участке, куда мы едем, — ответил Фомичев, — радиолокационная станция засекла какую-то цель, но импульс настолько слабый, что ни оператор,
Машина миновала укрытый пушистым инеем сквер, затем две-три улицы и наконец вырвалась на простор залитой лунным светом, искрящейся снежной равнины.
По обе стороны от шоссе угадывались проносившиеся мимо небольшие хутора, березовые рощицы, конические остовы ветряных мельниц.
Весь этот равнинный пейзаж был так не похож на только что оставшийся позади вид горных районов Туркмении, что утомленный перелетом Ковешников стряхнул одолевавшую его дрему и уже с немалым интересом стал рассматривать разворачивавшиеся перед ним картины.
— Не знаю, смогу ли быть здесь полезным, — сказал он. — Уж больно непривычно… Хотя, конечно, и у нас бывает снег, особенно в горах, но вот замерзшего моря нет…
— Поскольку пригласили вас, наверное, будет и вам работа, — сказал Фомичев. — Наши РЛС — радиолокационные станции — предназначены главным образом для обнаружения кораблей. Но ведь на сушу, тем более в зимних условиях, не корабли выходят, а люди, да еще ползком, с ухищрениями… Рванет какой-нибудь Аббас-Кули в белом маскхалате под берег, в мертвую зону, где его и РЛС не засечет, и, если пропустит наряд, поминай как звали.
— О вашей мертвой зоне мне лейтенант Воронцов уже доложил, — заметил Ковешников. — Есть и у нас локаторы, хотя, правду сказать, ваша техника в наших горных условиях не везде годится.
— Все наши горы, — заметил Фомичев, — семидесятиметровый обрыв у самого побережья. Вокруг него и танцуем. Выходит, и здесь нужны опытные следопыты, чтобы разобраться в обстановке.
Ковешников промолчал, видимо оценив деликатность майора, который как бы хотел сказать: «Без вас нам не справиться, поскольку на нашем участке тоже — рельеф…» А Воронцов подумал: «Кто может поручиться, что пособник, задержанный под Ашхабадом, дал верные показания и что ожидаемый нарушитель, переход которого должен обеспечить прибывший из Туркмении Аббас-Кули, пойдет именно здесь, в районе обрыва?»
Машина свернула с шоссе, углубилась в покрытый белым кружевом лес. В глубине заиндевелой рощи их остановил часовой.
Фомичев назвал пароль, ответил на приветствие солдата, и газик, подминая свежий, поскрипывающий под колесами снег, покатил между белыми стволами берез, за которыми неожиданно близко показалось кубической формы строение с возвышающимися над ним заснеженными переплетениями пограничной вышки. Над крытой площадкой вышки мерно вращалась, словно короткий пропеллер, антенна.
Здесь уже был родной дом Воронцова, привычная обстановка, свои люди — сержанты, солдаты. Теперь уже они с майором Ковешниковым поменялись ролями: Алексей понимал, что гидом у прибывшего из Средней Азии следопыта будут и подполковник Аверьянов, и капитан Гребенюк — старые друзья, но придет и его черед стать в глазах такого ветерана хозяином всей этой техники, своего участка…
Ковешников вслед за Воронцовым и Фомичевым вышел из машины неподалеку от здания ПТН, откуда доносился какой-то гул, словно работал вентилятор, рассмотрел тоже кирпичный блок, как объяснил майор Фомичев, прожекторное отделение, из укрытия которого на край площадки выходили поблескивавшие в свете луны рельсы, оглянулся вокруг, как будто хотел сказать: «Еще утром был под жарким солнцем Туркмении, а вечером попал в снежное царство…» На опушке рощицы все трое остановились.
Лунная
Издали доносился едва уловимый шум идущей по асфальту машины, ровно гудели в помещении вентиляторы, как это было известно Воронцову, охлаждающие передатчик.
Под ногами часового, вышагивавшего вдоль опушки, поскрипывал снег.
— Ну вот и приехали, — сказал Фомичев. — Подполковник Аверьянов нас встречает.
Из-под деревьев навстречу прибывшим вышел невысокий человек, по щуплой фигуре которого Воронцов безошибочно узнал подполковника Аверьянова.
Начальник политотдела отряда и бывший его начальник комендатуры — майор Ковешников обнялись и расцеловались. Встретил майор подполковника так, как будто расстались они всего каких-нибудь две недели назад.
Алексей улучил минутку, официально доложил:
— Товарищ подполковник, лейтенант Воронцов прибыл из командировки.
— Спасибо за службу, Алексей Петрович, — крепко пожимая ему руку, сказал подполковник. — У нас еще будет время детально поговорить о вашей поездке. То, что начальник войск Среднеазиатского округа ходатайствует о поощрении, говорит само за себя. Честное слово, Яков Григорьевич, — продолжал он, обращаясь уже к Ковешникову, — смотрю я на тебя и не верю, что все пережитое нами — реальность… Выйдешь за ворота заставы, а вокруг только барханы и барханы, на которых, кроме саксаула да верблюжьей колючки, ничего не растет. Вся живность — кобры да вараны, ящерицы да тушканчики, а еще в миллиардах экземпляров всякая ядовитая гадость… Путевой обходчик, что на полустанке служил, к стрелке ходил с метлой: скорпионов и фаланг в кучу сметал. За ночь к свету столько налезет — кишмя кишит. А когда афганец подует, наступает мгла, похлеще, чем здесь в осенний туман. Песок в глаза, в уши, хрустит на зубах. Сколько солдаты ни выметают его потом из всех углов — ничего не помогает, всюду полно…
— Зато у вас тут настоящая зимняя сказка, — ответил Ковешников. — Я такой красоты, наверно, сроду не видел…
— Сказка-то ладно, — ответил Аверьянов. — В присказке вот не можем разобраться…
На секунду подполковник задумался. Алексею нетрудно было разгадать ход его мыслей.
Предупреждение, полученное из Среднеазиатского пограничного округа, прибытие пособника Аббаса-Кули, цель приезда которого еще предстояло выяснить, — все это держало погранзону в готовности номер один.
Присланные по фототелеграфу снимки умерщвленных проводников достаточно убедительно говорили о том, что наверняка с неменьшей подготовкой и предосторожностями будет пытаться нарушить границу и здесь, в Прибалтике, второй преступник, идущий на встречу с первым… Где он пойдет? Какие применит хитрости? Связаны ли появившиеся на экране локатора какие-то непонятные импульсы с ожидаемым нарушителем?.. Уже одно то, что по предложению подполковника согласились вызвать из Туркмении ветерана погранвойск майора Ковешникова, говорило о значении поиска. Ковешников — ас следопыт. Аверьянов, когда еще служил вместе с ним, привык целиком и полностью ему доверять. Но, как говорится, на Ковешникова надейся, а сам не плошай. А тут на тебе, какой-то непонятный, едва уловимый импульс на экране, чем и объясняется реплика Аверьянова о «присказке», в которой не разобрался и опытный оператор. Если для начальника ПТН Таирова этот импульс загадка, чем может помочь майор Ковешников?.. Заметил Воронцов и то, что смотрел подполковник на майора с надеждой и вниманием, как будто установившиеся много лет назад отношения старшего и младшего, опытного и начинающего остались до сих пор, несмотря на то что и по званию и по должности Аверьянов стал старше.