Мертвая
Шрифт:
– Агнесс не сдержалась… она явилась в участок и прилюдно обвинила меня… во многом. Это услышали и… семья от нее отказалась. Мать вычеркнула имя Агнесс из родовой книги. Братья велели убираться из города. Ее обвинили в том, что произошло с той девицей… - Диттер поморщился.
– Их не волновали убийства… более того, подозреваю, они были в курсе происходящего… наблюдали… мне вообще показалось, что это своего рода эксперимент…
Да уж, а говорят, что светлые – это добро. Хотя… почему бы и нет? Если бы у девицы получилось остаться в своем уме, глядишь, и в городке трупов прибавилось
– Ту девушку попытались объявить невменяемой, но… - Диттер поднялся. – В данном случае мы не делаем различий…
– Что с ней стало?
– Казнили…
И проклятье сработало?
– Агнесс пришла после суда… она выглядела очень плохо. И да, мне было стыдно.
Верю. Было.Мне тоже случалось частенько испытывать стыд, главное, чтобы чувство это работе не мешало.
– Я извинился…
Только извинения не подействовали.
– Я предложил помощь. Если не мою,то… есть орден. Что бы про нас ни говорили, мы заинтересованы в сохранении равновесия.
…и беспризорная озлобленная ведьма потенциально опасно.
– Сменить имя… выправить документы… переехать… ей нашлось бы место. Да и…
– Не захотела?
– Повесилась.
Ага… и прокляла напоследок, закрепив собственной смертью проклятье.Дура…
– Ты идиот.
– Знаю. Мне говорили…
– Ничего, повторить – оно полезно…
Грохнула дверь. Раздались шаги. И Диттер вздохнул:
– Я не должен был с ней связываться.
– Ты не должен был с ней играть, - вот уж чего мы не любим, так это манипуляций. Не знаю, почему, однако сама мысль, что кто-то станет играть со мной вызывает нервическую дрожь и желание сомкнуть руки на шее этого потенциального покойника.
А что до ведьмы…самоубийство и проклятье, конечно,интересный вариант, но уж больно бестолковый. И на месте Диттера я бы не себя грызла, а хорошенько покопалась бы в той смерти. Вот… не в характере темных руки на себя накладывать. Уж больно мы жизнь любим.
А проклятье…есть сто один способ испортить человеку жизнь. А заодно уж растянуть удовольствие на годы…Не верю.Но…
– Вам везет, – герр ерман прижал к носу платок.
– А здесь воняет…
Глава 37
….домой нам разрешили вернуться ближе к полуночи. И подозреваю, герр ерман с превеликим удовольствием оставил бы нас в уютной камере на ночь, а то и на две и вовсе переправил бы в теплые объятья тюремного надзирателя, но…Показания слуг.И клятва, принесенная Диттером на Писании. Да и кому с инквизицией связываться охота.
– Знаешь, - я с удовольствием вдохнула теплый воздух и потерла грудь. Сердце вяло трепыхалось, разгоняя по телу темную кровь, неудобств по этому поводу я не ощущала и вообще, кажется, смирилась с нынешним своим состоянием. Стоило признать, что в нем есть некоторые плюсы.
– А… давай прогуляемся.
Диттер возражать не стал.Благо, к этому времени дождь окончился. На мостовой
Помнится, когда-то мы убегали от компании… втроем… я, Патрик и Адлар. Пробирались на набережную, было у нас там местечко на старом мосту. Патрик забирался на перила, хвастаясь ловкостью своей, Адлар качал головой – он по натуре своей был слишком осторожен. Я… просто наслаждалась свободой.
Странно думать, что они умерли.И я умерла.Я вернулась, но сути-то вопроса это не меняет…
– Ты зануда, – Патрик танцует на узеньких каменных перилах,и мелкая крошка летит в темноту. Где-то внизу всхлипывает вода. А я… я хохочу.
– Я просто проявляю оправданное благоразумие, - Адлар пьет портвейн из горлышка. Я держу вторую бутылку. Мы все слегка пьяны, но не настолько, чтобы потерять память.
Или присоединиться к вечеринке, постепенно перерастающей в нечто совсем уж непотребное.
– Жизнь слишком коротка, чтобы быть благоразумным…
…я знала, куда наведаюсь ночью.И видит Кхари, если женщина виновна,то…я что-нибудь придумаю.Безнаказанной она не останется.
Вильгельм встречал нас, скрестив руки на груди. Весь вид его выражал немой укор, который, впрочем, оставил меня равнодушным.
– Между прочим, – сказал он, посторонившись, пропуская меня и Диттера, который был слишком задумчив, чтобы обращать внимание на мелочи, вроде чужого плохого настроения.
– Меня здесь не кормили!
– Совсем?
– Почти, – Вильгельм шмыгнул носом, который вытер об атласный рукав халата.
– А еще заставляли пить какую-то гадость…
– Заставили? – поинтересовалась я исключительно из вежливости.
Он вздохнул.Ага, значит, без мейстера не обошлось, а тому, что ведьма, что инквизитор… всех вылечит.
– И ещё в этом доме проводились темные ритуалы…
Я фыркнула: нашел, чем удивить. Этот дом, между прочим, некромантом выстроен и после выдержал не одно поколение темных… я бы удивилась, если бы здесь не провели ни одного ритуала.
– Нет, - Вильгельм мотнул головой и вновь нос вытер. — Недавно проводились…
– Я воскресла.
Это, в конце концов, тоже силы потянуло изрядно, причем отнюдь не светлой, а потому остаточные эманации были бы весьма и весьма характерного спектра.
– И это тоже, – отмахнулся инквизитор, пританцовывая.
– Я о тех, которым пару десятков лет… и сугубо теоретически… исключительно теоретически… применительно ко временному разрезу…
Пару десятков лет?Я бросила перчатки на поднос. Сняла шляпку. Коснулась волос, на которых, казалось, еще ощущались остатки лака…пара десятков лет – это много…След простейшего проклятия исчезает через сутки-двое, эманации от заклинаний второго-третьего уровня держатся до месяца. Первого – до года, а если использовано жертвоприношение… но даже смерть животного развеивается спустя лет пять-семь… иногда – десять…а человеческая жертва – дело иное.