Мертвецы не танцуют
Шрифт:
– Да? – доверчиво спросил я.
– А как же! Совершенно! Я вообще по части несокрушимости монстр! А ты праведник. Праведник-монстр. Или монстр-праведник Ты знаешь, кто такой монстр?
– Заткнись.
– А что все заткнись да заткнись? Думаешь, что ты…
Звук Какое-то кряканье, по правую руку. И тут же еще в одном месте. А затем пошло перекрякивание, то тут, то справа, то слева, то за спиной, то спереди. Четырнадцать. Неплохо, четырнадцать псов в тумане, то, что надо.
– Мы сдохнем, – сказал Курок. – Мы точно сдохнем, я закурю
– Не умрем, – зевнул я. – Не сейчас, во всяком случае. И не надо стихов.
– С чего ты так уверен? – капризно спросил Курок. – Тут целая куча собак, а деревья толстые, не залезть…
Я выстрелил. На кряк. И снова завизжало.
Тринадцать уже.
Мы не умрем. Потому что я хорошо стреляю.
Перекличка началась снова, только в этот раз гораздо ближе, и пока псы крякали вокруг, я успел перезарядиться. Картечью, для надежности.
Двенадцать.
Замолчали. Сейчас вожак решает, что делать, отступить, или броситься вперед, или еще что.
– Может, мы все же залезем? – спросил Курок.
– Погоди… Я еще не решил.
– Что ты не решил?
– Ничего пока не решил…
Хмарь, казалось, сгустилась еще. Она перестала быть просто дымкой, теперь в этой дымке дышала смерть. Настроение у меня было повышенно хорошее, а тут еще улучшилось.
– Залезай, – разрешил я. – И сиди молча.
– Я не могу молча, я дурак…
– Молча!
– Хорошо, только вот скажу. Ты знаешь, что собака – Друг человека?
Ага, друг. Достаточно поглядеть на могилы, как сразу станет ясно, какой друг. Меня эти друзья раз в два месяца пытаются зажрать. Иногда такие стаи встречаются, земли не видно, все бегут, бегут…
– Точно тебе говорю. В старых книгах пишут однозначно – друг. И первейший помощник Раньше их специально разводили…
Доразводились.
Я зажал карабин левой подмышкой. В левую же руку взял секиру, в правую топор.
Тропарь. Мне почему-то захотелось пробудительный. Чтобы наполнить организм радостным подпрыгиванием, руки твердостью, а глаз меткостью. Стал читать. Шагал и читал. Вслух. Собаки – трусливые твари, как и весь песий род. Конечно, стаей они были опасны, но и стаями я бил их и буду бить.
Сорок шагов – и я оказался в тумане, ни склепа, ни крестов, туман – и все, и я один. Ощущение направления, оно сохранилось, затылком я чувствовал, где находится склеп, и это мне немного не нравилось. Поэтому я закрыл глаза, повернулся на каблуке, и пространство стерлось, остался только дым, туман, мгла.
Теперь я окончательно одинок, я и враг, что может быть лучше?
Они показались. Я полагал, что они выскочат и кинутся на меня, но они выбрели. Три штуки. Прямо передо мной.
Псы выглядели плохо. Под цвет опавшей листвы, какие-то ржавые. И гнилые, разваливающиеся, но при этом достаточно упитанные, и даже круглые. И сумасшедшие, то есть безумные. Наверное, слишком долго без воды. На кладбище.
Вряд ли они питались трясогузками. Поганые псы разочаровали меня.
В тумане повелительно крякнуло,
С десяти метров. Псина просто исчезла. Вот только что стояла, и раз – улетела в туман. Остальные переглянулись. Из тумана послышался раздраженный крякающий звук – и псы решились. Они полетели на меня с устрашающим злобным ревом.
Неинтересно, нет.
Метнул секиру. Пес успел увернуться, но не совсем – секира достала, чирканула по задней правой лапе, этого оказалось достаточно, пес урылся мордой.
Второму подставил левую руку, щитки, поликарбон, псина повисла, и я тут же разрубил ей позвоночник топором.
И еще три пса, на этот раз со спины. С этими не хотелось возиться, я достал скунса.
У меня отличный скунс, модифицированный, оружейник Петр над ним хорошо поработал. Аэрозоль. Баллончик под давлением, регулятор сбоку, поворачиваешь вправо – в Длину брызгает, поворачиваешь влево – в ширину, а если посередине, то и так и сяк. Перевел вправо.
Псы рванули, я брызнул и отступил сразу, чтобы не попасть под собственный удар. Петр добавил в скунса оранжевый краситель, днем видно, ночью сияет.
Оранжевая струя ударила в центральную собаку. В морду, почти в глаз. Наверное, от пули эффект был бы примерно таким же. Пес сдох. Только что бежал и молча ткнулся в мох, свалился на бок. Не сдох, конечно, отрубился просто, но все равно, впечатляет. От скунса и люди-то некоторые отрубаются, что о собаках говорить. Петр собирался даже скунсомет сделать, чтобы ото всех, кто ходит, отбиваться, но потом передумал – стрелять получится только в противогазе, неудобно. И таскать за спиной баллон со скунсом… Тоже не очень приятно.
Остальные собаки сломались. Вот они яростно летели на меня, и все точно на стену наткнулись. Стояли, брехали, но в отдалении, не переступая за невидимую черту. Говорили, что хороший скунс может остановить даже волкера, не знаю, я не пробовал. Псов остановил.
Я поднял карабин, зарядил.
Псы были не очень уж и тупые, поняли, что к чему, растворились в тумане. Я подобрал секиру и топор и стал ждать. Почему-то мне думалось, что это не все. Остались. И готовятся, друзья человека…
Грохот. На севере, что-то тяжелое, видимо, дом обрушился или еще что, через несколько секунд листья стали падать сильнее. Они появлялись сверху, из ниоткуда, деревья были не видны, только синеватый дым, что-то меня в последнее время на красоту тянет. Грустно. Меня тут сожрать пытаются, а мне грустно, на листья смотрю.
Визг. Я не стрелял, а визг – может, в капкан попал… Хотя какие здесь капканы…
Пес взвизгнул сильнее. Замолчал. А потом повизгивание возобновилось, но уже в другом месте. Он отбежал. Видимо, вожак его хорошенько…