Мертвоград
Шрифт:
– Да?..
Заснул он, что ли? Стоя на ногах? Бред какой-то! Прежде с ним такого не случалось. Видимо, просто задумался. Замечтался, как в школе на мучительно скучном уроке. Вот только о чем?..
– А вы что думаете по этому поводу, доктор?
– Простите?..
Криминалист кинул взгляд на напарника.
– Он даже не в курсе, о чем идет речь.
Сказано как будто без насмешки. Но все равно – обидно.
– Простите, я, кажется, потерял ход ваших рассуждений…
– Ничего страшного, доктор. Здесь мы уже закончили. Идемте дальше.
Первое, что увидел Инолиньш, когда
Странно, почему именно на ней остановился взгляд медика? Дальше по коридору трупов было куда как больше. И композиции они составляли не менее живописные. Быть может, потому, что это была женщина? Или потому, что на экране переговорного устройства, демонстрирующего онлайн весь тот кошмар, что творился внутри особого отделения, ее не было видно?
– Неслабо? А, коллега? – спросил Ржаной.
– Ну… – Беккер озадаченно почесал затылок. – Честно говоря, даже не могу сказать, что именно я ожидал увидеть.
– Но только не это?
– Нет. Определенно – нет.
– Все как-то очень уж просто получается.
«О чем вы? – хотелось крикнуть Инолиньшу. – О чем вы вообще говорите?..» Но губы его оставались неподвижными. А язык словно прирос к небу. Если как следует подумать, спокойно, без эмоций, то получалось, что в его непроизнесенных словах не было никакого смысла. Его все равно не станут слушать. Скорее всего, криминалистам было совершенно все равно, что он о них думает. Они принадлежали к Гильдии чистильщиков. А это значило… Это значило очень многое. В том числе и то, что они могли просто не замечать прочих смертных. До тех пор, пока им это не нужно.
– Что скажете, доктор?
Беккер расстегнул пуговицу пиджака и чуть отвел левую полу назад. Так что стала видна черная, рифленая рукоятка пистолета в наплечной кобуре. Ржаной сделал то же самое. Криминалисты не ожидали нападения, иначе бы они взяли оружие в руки, но профессиональный навык подсказывал, что нужно быть готовым к любым неожиданностям. Которые, как правило, оказываются неприятными. Вот такой вот сволочной закон мироздания. Неизвестно кем и для кого написанный. Но при этом, жесть его, работающий четко, как закон всемирного тяготения. Неожиданности потому и неожиданности, что к ним никогда не бываешь готов. Но если все же степень ожидания неожиданности превышает некий эмпирический среднестатистический уровень вероятности того или иного события, который каждый сам для себя выводит, то случится, скорее всего, какая-нибудь пакость.
– Что вы имеете в виду?
Инолиньш не понял вопрос.
Что он должен был сказать? О чем? И, что, пожалуй, самое главное, – кому?
– Что вы видите?
– Где?
Беккер посмотрел на врача, дабы удостовериться в том, что тот не корчит из себя клоуна-самоучку, явившегося на званый вечер и не знающего, чем, собственно, развлекать собравшуюся и уже заранее улыбающуюся публику. Ржаной тоже глянул на Инолиньша, но с несколько иной целью – криминалист хотел убедиться в том, что врач не бредит
– Что вы видите прямо перед собой, доктор?
Теперь уже врач смотрел на криминалистов так, будто не мог решить, то ли они сами идиоты, то ли его за такового держат.
– Вы это серьезно?
– Абсолютно.
– Труп. В луже крови. Похоже, труп женский. Могу предположить, что причиной смерти стало пулевое ранение в голову.
– Дальше.
Чуть дальше по коридору лежал мужчина в медицинском халате. Почему-то Инолиньш сразу решил, что это врач, а не санитар. Он лежал на спине, раскинув руки в стороны и запрокинув голову, так что лица не было видно.
– Мужчина с двумя пулевыми ранениями в грудь.
– Неплохо, – удовлетворенно кивнул Беккер.
И, аккуратно, чтобы не испачкать ботинки кровью, пошел дальше по коридору.
Неплохо?..
– Все в порядке, доктор, – ободряюще подмигнул врачу Ржаной.
В порядке?
Инолиньш недоумевающе приоткрыл рот.
Что он, черт возьми, хочет этим сказать?.. Что они вообще тут делают?
В представлении Инолиньша, осматривающие место преступления криминалисты должны вести себя совершенно иначе. Совершенно! И пусть его взгляды на работу криминалистов сформированы главным образом на основе кинодетективов, которые ему довелось посмотреть – а видел он их не так уж много, – но он был почти уверен в том, что все должно быть совершенно не так!
Не так!
Ну, хорошо, он был в этом уверен. Так что же, ему теперь об этом кричать? Требовать, чтобы прислали других криминалистов? А этих проверили как следует? Может, они и не криминалисты вовсе, а так, самозванцы? Или это уже отдает бредом? Как всякая, жесть ее, хорошая идея!
– Зачем вы меня сюда привели?
– Вы же сами согласились нам помочь, доктор.
– Не вижу, в чем может заключаться моя помощь.
– О! Вы нам уже очень помогли, доктор!
– Вы помогаете нам разобраться в случившемся.
– Я не понимаю! – недовольно и отчасти протестующе взмахнул рукой Инолиньш. – Что от меня требуется?
Ржаной посмотрел на врача и улыбнулся:
– Да, собственно, ничего особенного, доктор. Смотрите внимательно по сторонам и, если вдруг заметите что-нибудь непонятное, неожиданное, что-то, что вызовет у вас удивление, дайте знать.
Инолиньш недоверчиво прищурился. Наверное, подумал он, стоит сказать этому криминалисту, что они совершенно напрасно держат его за дурака. Но Ржаной смотрел на него с такой обезоруживающе открытой улыбкой, что Инолиньш сказал совсем не то, что собирался.
– И все? – спросил он.
– Надеюсь, это не составит для вас труда, доктор?
– Нет, но…
За весьма многозначительным «но», произнесенным врачом, с явным намерением развить и углубить начатую тему, последовать могло все, что угодно. Вот только Ржаному до этого не было никакого дела. То есть абсолютно никакого.
– Ну вот и отлично, – снова подмигнул он врачу и отвернулся.
Инолиньш смотрел на край уха криминалиста и аккуратно подстриженный затылок. Продолжать речь не имело смысла. Да, собственно, и начинать не стоило.