Мёртвые душат. Мертвые пляшут
Шрифт:
Но Плю не унимался. Вскочив на ноги, он снова зашептал что-то угрожающее, и тогда Гны с досадливым вздохом бросил в него последний из оставшихся у него шаров. Поскольку Плю как раз творил заклинание, он не смог вовремя уклониться. Мёртвый шар величиной в полторы человеческих головы с мерзким чмоканьем вошёл в его грудную клетку и проделал сквозную дыру, захватив и ту важную область, где мёртвое сердце прокачивало по телу ценные бальзамы.
Мёртвый шар причиняет всякому мертвецу нечеловеческие страдания. И не только уничтожением мёртвой плоти, но даже - прикосновением к ней.
Должно быть, пытаясь разглядеть причинённую рану, Плю согнул шею и посмотрел сквозь себя. Этот взгляд ему, уж наверное, позволил бы убедиться, как сильно повреждены его органы, если бы голова и сама не провалилась в проделанную мёртвым шаром дыру. Ещё миг - и узел из мёртвого тела, продетого в самоё себя, шлёпнулся на каменный пол коридора, удивляя мир новым фасоном некромантской мантии.
– Как видите, Флютрю, путь открыт, - с чуть наигранной безмятежностью констатировал Гны, подходя к плите, продырявленной шаром-великаном, - и никак не скажешь, будто появление на нашем пути доброго Плю нам в том не помогло...* * *
Пробитая мёртвым шаром плита в глубину составляла добрых два человеческих роста. За ней продолжался тот же туннель, только характер спуска изменялся. Гны и Флютрю в том быстро убедились, когда едва не полетели кубарем вниз.
– Здесь угол наклона близок к сорока пяти градусам, - блеснул Флютрю знанием некрометрии.
– Вы правы, - призадумался Гны, - характер спуска делает сомнительным возвращение. Впрочем, пути назад у нас и так не было. Ныряем в глубину: тем скорее доберёмся до чертогов Владыки Смерти.
– Но сможем ли мы остановиться?
– Флютрю с подозрением взглянул вниз, куда некромейстер бросил мёртвый огонёк. Тот залетел довольно далеко, но нигде не высветил изменения уклона туннеля.
– Рано или поздно, но как-нибудь остановимся, - пожал плечами Гны.
– В чём вы правы, Флютрю, так это в том, что пленников пора развязать. Иначе при таком спуске мы их в целости не доставим.
Флютрю не вспомнил, когда он высказал подобную идею, но она была разумна, и ему осталось с ней согласиться.
– Сами справитесь с магическими узлами?
– спросил некромейстер с явным намерением отдохнуть.
– Конечно!
– пообещал Флютрю.
Но Гны уже передумал:
– Нет, моё присутствие всё же необходимо. Мне наши пленники как-никак, доверяют, а от вас - того и гляди, разбегутся. Преследуй их потом до самого Цанца и ищи в тамошних завалах!
И с этим мудрым заключением истинного некроманта тоже при всём желании не поспоришь!
Глава 25. Толпа нору копала
Верёвочная лестница, спущенная с летучего замка, оставляла борозду на песке. Должно быть там, в вышине, замок понемногу относило ветром. Пройдя по борозде, Бларп и Чичеро настигли лестницу на вершине одного из барханов. Чичеро первым ухватился за её перекладины и полез, легко подтягиваясь на руках и переставляя ноги. Спутник какое-то время понаблюдал снизу за его движением, затем присоединился.
Рассматривая освещённый магическими огнями двор замка, посланник Смерти скромно ожидал, когда хозяин пригласит его в одно из внутренних помещений, но тот всё что-то взвешивал, уставившись на посланничий плащ.
– Вот чего я никак не пойму, - наконец молвил Эйуой, - не в обиду вам, Чичеро: как это получается, что с изменением количества карликов под плащом вы всегда остаётесь прежнего роста? Когда их было трое, они, как мне и самому случилось видеть, сидели друг у друга на плечах. И вот сейчас в вашем распоряжении находится один Дулдокравн, вы же выглядите пусть и несколько похудевшим, но - далеко не карликом.
Чичеро улыбнулся:
– Уж будьте покойны, Бларп, мне и самому известно о происходящем под плащом не намного более вашего. Я ведь гляжу глазами верхнего карлика, да и все прочие ощущения получаю в большинстве своём от него же. Только заглянуть под плащ мне не дано: я ведь при этом гарантированно исчезаю.
– А телесные ощущения Дулдокравна? О чём вам говорят они?
– поинтересовался Бларп Эйуой.
– Странные ощущения, - признался Чичеро, - чувство такое, что карлик завис на высоте взрослого человека, высовывая свою голову там, где положено быть моей. Но при этом он виртуозно манипулирует мёртвыми руками и ногами, держа мою голову под мышкой. Я бы так не сумел, но он как-то ухитряется!
– То есть, он и сам не знает, как ухитряется?
– Не знает, - подтвердил Чичеро, - а отчего вас это так заинтересовало, Бларп?
– Я всё ещё не объяснил для себя той кражи камня в святилище, - просто ответил Эйуой.
– А ведь я за вас поручился, Чичеро.
– Мои карлики назвали виновного, это Зунг, - напомнил посланник.
– Вернее, выбрали, - уточнил Эйуой.
Он, конечно же, не забывал о том, что Лимном и Дулдокравном вся полнота ответственности за кражу Глаза Ашогеорна была возложена на Зунга, но знал и о слабости доказательств его вины.
– Что ж, - вздохнул Чичеро, - во всяком случае, взятый мною сюда Дулдокравн - наименее вероятный виновник кражи. Он, в отличие от Лимна и Зунга, не обучался ремеслу разведчика, а значит, вряд ли мог что-то сотворить без их ведома. Боюсь только, это - единственное, чем я могу вас утешить.
Эйуой покачал головой в знак того, что утешать себя он и не просит, и наконец-то пригласил Чичеро в одну из башен. Это была та самая башня "для гостей", в которой - ещё в памятную эвакуацию из Запорожья -базимежские бандиты впервые встретились с клямскими наложниками, ныне доставленными в оазис Гур-Гулуз ценой невосполнимых жертв.