Мёртвые душат
Шрифт:
Старый Стрё назвал несколько имён своих начальников-некромантов — вплоть до ближайшего окружения самого некромейстера Гны. Понятное дело, что уж с ним-то простому начальнику дозорного участка запросто беседовать не доводилось.
Стрё хитрил, но куда живому перехитрить мёртвого, да ещё с блестящим западным образованием? У Дрю имелось свидетельство выжившего смотрителя с дозорной башни у заворота на Цанц. И странная запись в журнале наблюдений за проезжающими. И достаточно выдержки, чтобы дать старому Стрё запутаться, прежде чем всё это будет предъявлено.
— А скажите
— Какое участие? — понятное дело, спросил Стрё.
— А такое, что вами было внесено изменение в журнал наблюдений за проезжающими. И случилось это за пару-тройку дней до достопамятного симпозиума! — жестко осадил его Дрю.
— Какое изменение? — в страхе спросил Стрё.
— А такое, что в исправленном вами документе специально подчёркнуто, что посланник Смерти Чичеро действительно мёртв. Зачем это было подчёркивать?
Старик попробовал не сознаться. Он едва не плакал. Известно, из-за чего. Он-то, поди, за долгий труд на благо Мёртвого престола надеялся на льготное посмертие! Чего же ещё могут желать в его возрасте эти жалкие живые людишки?
— Итак, вы утверждаете, что не давали указания смотрителям переделывать запись. Отлично, но я вам не верю. И если вы упорствуете во лжи, значит кого-то пытаетесь выгородить. То ли самого себя, что вряд ли, то ли ваше начальство, что уже может быть, то ли — третьих лиц. А за сообщничество с третьими лицами вам, сами понимаете, угрожает смерть, причём с маленькой буквы, то есть — без всякого посмертия. Ибо третьи лица могут быть только пособниками Живого Императора, будь проклято его имя!
Этот удар достиг цели. Пока Стрё успокаивался, посланник быстро задал ему вопрос:
— В связи с вашими знаниями о посланнике Чичеро вы мне уже назвали шесть имён ваших начальников. Как вы думаете, стоит ли мне говорить о вас с каждым из них, или вы как-то сузите их число?
Стрё дёрнулся так, что лошадь под ним споткнулась. Конечно же, он боится — и не только самого Дрю, но и каждого из своих начальников.
— Или (быть может) мне стоит поговорить о вашем поступке с некромейстером Гны, которого вы как раз не назвали? — «размышлял вслух» Дрю.
— Вы же знаете, что некромейстер сам не вдаётся в низменные предметы вроде наших дозорных дел, — упавшим голосом сказал Стрё. Дрю это действительно знал, и не стал цепляться к старику, откуда у того сведения об этом его знании. Стрё уже проявлял готовность сотрудничать. Он выдавливал из себя ценную для Дрю из Дрона информацию:
— Вряд ли стоит посвящать всё моё начальство. Если вы мне не верите, то можете спросить у моего непосредственного начальника — некроманта Плю.
Чтобы повидать некроманта Плю, нехотя названного старым Стрё — в качестве то ли выдаваемого сообщника, то ли надёжного прикрытия, которое его, Стрё, не даст в обиду, посланнику Дрю пришлось вернуться в Цанц.
Дрю из Дрона отправился к Плю не сразу. Первым долгом он решил подёргать за боковые ниточки. Чичеро Кройдонский, как предположил
— А, вы об этом скупом посланнике Смерти! — мигом откликнулся трактирщик на подкреплённый монетой осторожный вопрос Дрю относительно необычных постояльцев трактира.
— О скупом? — удивился Дрю, — Ты уверен?
Скупость среди посланников Смерти, мягко говоря, не распространена.
— Ещё бы! — хохотнул Ларколл. — У этого ободранного посланника много странностей. А уж скуп он настолько, что когда расплачивался, золото прилипало к его пальцам! И за мебель поломанную не заплатил!..
Дрю поблагодарил за сведения и постарался новой щедрой подачкой развеять столь грустные впечатления трактирщика о своём Ордене. Итак, странности Чичеро бросались в глаза многим, хотя сделать вывод, что он не тот, за кого себя выдаёт, простые живые человечишки не решались. Трудно в чём-то заподозрить элитного мертвеца. Хотя бы и в том, что он — вовсе не элитный мертвец.
После трактира Дрю побывал в Мертвецком приказе, что у Пороховой башни. И здесь золото открыло ему все двери и сердца (мёртвые, но не чуждые любви к подачкам). Ему предоставили перечень всех заранее запланированных контактов Чичеро в подземном городе.
Дрю внимательнейшим образом изучил имена лиц, которых этот странный Чичеро посетил в Цанце, но не отыскал в их списке особенной логики. Умбриэль Цилиндрон, ясное дело, был посещён ради придания визиту официального веса. Но зачем надо было специально навещать Жилоно, Киномро и Фопона — советников того же Цилиндрона? А ростовщика Карамуфа и солдафона Отта? А некромейстера Гны? А бальзамировщика Фалька?
И чего от них хотел лже-посланник (а о том, что Чичеро — посланник Смерти не настоящий, говорило всё больше фактов)? Чтобы это понять, Дрю надлежало самому пройтись по всем адресам. Но было ли у него время?
Из всех, к кому лже-Чичеро специально приходил в подземном Цанце, Дрю сподвигся поговорить лишь с некромейстером Гны. Встретил его в помещении Гильдии некромантов.
Честно говоря, и к некромейстеру Дрю попал по чистой случайности. Надеялся застать у него подозреваемого Плю, но — не застал. Плю в этот день работал в секретной части некромантской библиотеки, и Дрю, чтобы как-то употребить время, обратился к некромейстеру.
Тот, как и подозревал Дрю, не сказал решительно ничего, что проливало бы свет на цель визита к нему Чичеро. Они с посланником, выходило, говорили почти исключительно о Семи Божествах, об истории отношений Седьмой и Шестой рас, о Цилиндиане (причём Чичеро по памяти точно цитировал его нетленные тексты).
Беседу с Дрю некромейстер Гны также пытался построить по тому же сценарию. Но не тут-то было: вместо Цилиндиана Дрю цитировал ему «Лекции о Смерти» Алкана из Приза. Парадоксальная идея последнего о том, что мертвец — это живой, увидевший себя в зеркале, ввергла Гны в тихую грусть.