Мертвые канарейки не поют
Шрифт:
Только кто-то аккуратно выкопал не меньше тридцати кустов.
Вот и доказательство.
Рита осмотрелась и приблизилась к дому, стараясь заглянуть в окна. Обстановка, кажется, весьма спартанская, но никаких колб и змеевиков, необходимых для дистилляции ядовитых веществ, не видно.
Наверняка они или на чердаке, или в подвале. И тут Рита поняла, что чердак у дома крошечный, а подвала, кажется, вообще нет.
Но тогда где?
Не в пристройке, где хранился, как она разглядела сквозь зазоры между досками, ржавый и покрывшийся
Но где?
Взор Риты упал на скрытый за старыми кривыми деревьями соседний участок, выглядевший еще более заброшенным, чем даже дача Зайцева. А что, если лаборатория находилась там, на смежном участке, скажем, без огласки взятом в аренду?
Рита отметила, что калитка, соединявшая оба участка, выглядит как новенькая, и петли ее смазаны машинным маслом. Она прошла сквозь участок, на котором лишь кое-где виднелись отдельные стебли живокости, а в основном все было затянуто желтой амброзией, и убедилась, что никакого домика на участке нет, а только некое подобие сарайчика.
На котором висел огромный, блестящий кодовый замок.
Его Рита сбила, что стоило ей больших усилий (она даже пожалела, что не взяла с собой Олега, потому что ее экспедиция увенчалась грандиозным успехом), притащив из пристройки с дачного участка Зайцева ржавую мотыгу.
Замок, жалобно звякнув, упал на цементный фундамент, и Рита зашла в темную, без единого окна, комнатку.
И увидела несколько столов, на которых возвышались стеклянные и металлические колбы, соединенные трубками, перегонный куб с горелкой и пузатый змеевик, который можно было использовать для производства самогона.
Ну, или дельфинина.
В углу пристройки Рита обнаружила охапку увядших стеблей живокости, а также пластиковый пакет, забитый переработанными растениями.
На столе она обнаружила колбу с остатками темной жидкости. Качнув, поставила ее обратно.
Явно не кола.
Сделав множество фотографий, Рита вышла из пристройки и глубоко вздохнула. Ну что ж, вот оно, ее расследование, подошедшее к завершению, ну, или почти подошедшее.
Хотя вернее не ее, а их – их с Олегом.
Вспомнив, что, поддавшись исследовательскому азарту, она не сделала ни единой фотографии на участке Зайцева, Рита вернулась туда и принялась щелкать полосу, на которой росла живокость, послужившая источником яда при перегонке, и заросший ею сад.
И чуть не уронила фотоаппарат, услышав голоса. Еле успела нырнуть вниз, спрятавшись за высоченными растениями.
– Мой зайка, наконец-то все позади! Эта несносная девчонка скоро сдохнет, и мы сможем зажить в свое удовольствие!
Это был голос Регины, фигуру которой, облаченную в облегающее белое платье, Рита разглядела сквозь стебли живокости в каких-то двух метрах от того места, где она спряталась.
Прижав к себе фотоаппарат, Рита дрожащей рукой извлекла из рюкзачка диктофон и включила его, положив как можно ближе к источнику звука.
А источников было два, потому что Регина была не одна, а в компании
Видимо, они прикатили на дачу в тот момент, когда Рита была на соседнем участке и, разинув рот, совершала удивительные открытия.
На участке, где «сладкая парочка» дистиллировала и производила дельфинин.
Увидела Рита и белобрысого молодого мужчину, симпатичного, но с хищной надменной улыбкой – это и был издатель Зайцев, владелец «Bunny-Пресс».
Сжавшись в комок, девушка слушала разговор сообщников, моля бога о том, чтобы те не обнаружили ее в зарослях живокости.
Иначе – в этом она и не сомневалась – они ее элементарно убьют, а тело закопают в компостной яме.
Ну, или в выгребной.
– Да поскорее бы уже! – заявил Зайцев, прижимая к себе вдовицу. Последовали объятия и поцелуи, от которых Рите сделалось тошно. – И что ты думаешь о новом романе своего покойного муженька, пусть земля будет ему пухом?
Рита насторожилась – о каком таком романе он говорит? О новом, недописанном?
– Качество так себе, сразу видно, что не Толик писал, однако пипл и это схавает, – ответила Регина. – Хотя для начала надо, чтобы качество было повыше. Может, другую команду задействуешь, зайка?
– Можно и другую, – согласился издатель. – Но в любом случае надо начинать трубить о том, что ты обнаружила на ноутбуке своего благоверного, пусть земля ему будет пухом, неопубликованные шедевры.
– Димочка поможет. Кстати, сколько, как думаешь, мы можем «обнаружить»? – хихикнула вдовица. – Десятка три-четыре?
– Не меньше! – ответил издатель. – И надо заняться этой особой, которая под видом ассистентки Димочки к тебе наведывалась. Думаю, она из ментовки…
У Риты бешено забилось сердце, а Регинка, увлекая любовника к дачному домику, ответила:
– Не похожа на тетку из ментовки. Слишком молодая. Может, какая-то подружка нашей Риточки. Хотя у моей чокнутой падчерицы подружек отродясь не было. Как пришла, так и ушла, все равно ничего она от меня не добилась. Ну ладно, мой зайка, пойдем в кроватку, а то уже невмоготу! Классно все же, что у нас этот твой домик имеется, никто и не знает, что мы тут встречаемся, ведь мне как вдове надо соблюдать приличия!
– Пойдем, я ведь тоже весь изнываю…
Они удалились, а Рита, выждав для верности не меньше десяти минут, подхватила диктофон и фотоаппарат и, сгорбившись в три погибели, метнулась к калитке. Выскочила на улицу и мимо двух припаркованных автомобилей – черного «Порше» вдовицы и красного «Феррари» издателя – сломя голову бросилась прочь с улицы Лютиковой.
Стоя в тамбуре забитой людьми электрички, Рита прислонилась к стене и смогла привести мысли в порядок.
Итак, доказательств виновности вдовицы и издателя у нее предостаточно. Есть и мотив: они что-то говорили о новых романах покойного Анатолия Булатного и о командах, которым поручено их написать. Речь шла однозначно о литературных неграх, которые должны были наваять для «сладкой парочки» пользовавшиеся большим спросом у читателя произведения в духе умершего беллетриста, чтобы издатель, выдав эти поделки за неопубликованные шедевры, мог с помпой опубликовать их и основательно срубить «капусты».