Мертвые канарейки не поют
Шрифт:
Стоп, квартира не была пустой, там осталась унылая горничная, которую Рита как раз увидела выходящей из здания. Женщина переоделась, однако выражение лица не сменила.
Девушка, выждав, пока горничная завернет на соседнюю улицу, поспешила за ней. Она еще не нагнала ее, как та вдруг обернулась и спросила:
– Вы что, решили не за ней следить, а за мной?
Рита оторопела, а горничная произнесла:
– Я ведь сразу вас раскусила. Регина тоже под конец смекнула, после вашего ухода своему Димочке позвонила и выяснила, что он никого к ней не посылал. А потом, струхнув, покатила к своему зайке!
Рита, пытаясь вспомнить, сколько у нее с собой денег, произнесла:
–
Горничную звали Лариса, и она жуть как не любила свою хозяйку. Точнее, пока еще хозяйку, потому что женщина дорабатывала у вдовы писателя последние дни.
Попивая в одном из баров (в кафе идти горничная наотрез отказалась) уже второй джин с тоником, горничная вывалила на Риту ворох информации – она приняла ее то ли за работающую под прикрытием милиционершу, то ли за частную сыщицу.
И, в общем-то, была не особо далека от истины.
– Я бы сама обратилась в органы, но ведь я боюсь!
– Кого? – заказывая третий джин с тоником для говорливой особы, а сама потягивая безалкогольный коктейль, осведомилась Рита.
– Регину и ее зайку! – отчеканила та. – Это ведь они Анатолия Федоровича отравили!
Чувствуя, что сердце у нее начинает ныть от ощущения редкостной удачи, Рита протянула:
– Ну, вы ведь свою хозяйку не любите, может, выдумываете. Нет, я-то, конечно, верю, но вам на такое признание именно так возразят, могут даже вчинить иск за клевету.
Икнув, горничная ответила:
– Ничего я не выдумываю! Я хоть и не видела, как она отраву Анатолию Федоровичу подливала, но зато у меня улика есть!
– Улика? – спросила вкрадчиво Рита, и горничная затараторила:
– Ну да, еще какая! А знаете, почему меня Регинка-то невзлюбила? Потому что Анатолий Федорович ко мне хорошо относился. Он был добрый и порядочный, руки не распускал, никогда не то что не орал, даже голос не повышал. Ну, дочурка его, Ритка, которая то тут, то там проживала, конечно, с приветом, но не опасная, из разряда блаженных. Есть такие, живут в своем мире, никому вреда не причиняют. Не то, что Регинка! Рита Регинку люто ненавидела, но, если на то пошло, как можно такую стерву не ненавидеть? А Регинка стерва, это я вам точно говорю! Ее с самого начала грызло то, что у меня два высших образования, два, вы слышите? Педагогическое и историческое, а я горничной работаю. А она кто – на медсестру училась. Я как-то на аттестат ее наткнулась – так по всем предметам трояки, даже по физкультуре. Троечницей была – троечницей и осталась. Но мужа себе знатного заграбастала. А я с Анатолием Федоровичем могла на исторические темы поговорить, она от этого бесилась и его ко мне ревновала. Давно бы меня уволила, но знала, что он не позволит. А вот как он умер, заявила, что мне пора собирать манатки и в конце месяца сматываться. Но я сама раньше уйду, даже без зарплаты! Не хочу на эту убийцу работать! Решено – сегодня мой последний день!
Старясь вернуть стремительно пьяневшую горничную к нужной теме, Рита спросила:
– А с чего вы взяли, что она убийца?
Горничная усмехнулась:
– А потому что это она сделала! У нее же бурный роман с зайкой. Ну, то есть с Зайцевым Виталием Иннокентьевичем. Это глава издательского дома «Bunny-Пресс», ну, того, который в последние годы старался переманить к себе Анатолия Федоровича. Тот ведь в «Ктулху» публикуется. А Регинка, которая спала с Зайцевым, мужа все обрабатывала. Мол, ктулхушники тебя обманывают, недоплачивают,
Она закатила глаза, а Рита поняла: вот он, мотив. Булатный, узнав об адюльтере жены с главой конкурирующего издательства, решил развестись с неверной супругой.
И был ею отравлен.
– И вот все говорят – Анатолий Федорович чего-то там сам пробовал, чтобы действие яда описать. Ну да, с мышьяком тогда было такое, лизнул. Но это же мышьяк, яд, как он сказал, относительно слабый. Там надо было сто, если не все двести, раз лизнуть, чтобы умереть. А с этими растительными токсинами все гораздо сложнее. Он сам мне лекцию о них читал. И ни за что не стал бы их на себе испытывать. Ни за что!
– Но ведь у него нашли сундучок с пузырьками, в которых содержались яды, – произнесла Рита. – В том числе и флакончик с дельфинином…
– Да никаких ядов в этих флакончиках не было! – заявила авторитетно Лариса. – Он мне сам рассказывал, давясь от смеха, что от него пиар-отдел издательства требует, чтобы он всякими эксцентричными фенечками обзавелся. Ну, и когда к нему приходили журналисты, он им сундучок, который жутко выглядел, прямо как джентльменский набор средневекового алхимика, показывал, флакончики не менее жуткие вынимал, пугал, что тут вот один яд, тут другой, тут третий, вспоминал, кого ими отравили и где они в криминальной литературе фигурировали. Только никаких ядов во флаконах не было, а только подкрашенная вода, сода, соль и сахар. Он при мне их даже однажды все открутил и наперечет пробовал. И в живых остался!
Рита, подумав, произнесла:
– Ну хорошо, пусть так, но по крайней мере в одном флакончике был яд, это установило следствие. Этот самый дельфинин. Кстати, какие цветы любит Регина, случайно не живокость?
Горничная вздохнула:
– Как яд туда попал, не знаю. Думаю, Регинка решила его так спрятать. И флакончик с ядом запихала в этот бутафорский сундучок.
Неплохо, совсем неплохо. Спрятать яд среди ядов – очень разумно. Только вот в других флаконах ядов-то не было!
– А вы не видели, как она в сундучок флакон подкладывала? – спросила Рита, и горничная отрицательно качнула головой.
А даже если бы и видела, что было бы само по себе редкостной удачей… С учетом нескрываемой антипатии горничной к хозяйке возникли бы закономерные сомнения в правдивости ее показаний.
– Еще один! – заявила горничная, и Рита сказала:
– Может, вам хватит?
А ведь еще придется платить за напитки. То, что сказала горничная, было важно, но прорыва не создавало. Все, что знала и что предполагала Рита, только подтвердилось.
Не более того.
– Могла ведь соврать, сказать, что видела, как Регинка чего-то там в сундучок совала, но не буду, потому что я человек честный и совестливый. Но то, что она отравила, это факт!
Горничная снова икнула, и Рита отчего-то вспомнила историю своего знакомства с Гошей Барковским. Почему? Ведь это все в прошлом!
– И на основании чего вы делаете такой вывод? – спросила Рита. – Вы этого не видели. Отравить хозяина могли вы сами, к примеру, так как ненавидели хозяйку. Мог это сделать и любовник Регины, даже без ее ведома, так как решил жениться на богатой вдове, хотя, признаю, этому Зайцеву писатель нужен был живой, а не мертвый. Могла, в конце концов, отравить папу дочка, хотя бы случайно, желая убить заносчивую мачеху, которую она ужасно не любила, а напиток попал к отцу…