Мертвые не разговаривают
Шрифт:
— Давай-ка успокоимся, — он осторожно присел на край кровати, тронул Настю за плечо. Та нервно дернулась, но не отстранилась. — Надо обработать порезы…
Видимо, смысл услышанного не сразу дошел до взбудораженного сознания испуганной девушки. Лишь спустя примерно минуту всхлипываний она, наконец, повернулась к Андрею.
— Что?
— Ты поранилась, — он аккуратно взял ее ладонь в свою. Кровь уже запачкала одеяло и подушку, несколько капель попало на стену.
— Я? — она с недоверием уставилась на собственную руку. — Когда?
— Неважно. Ты посиди здесь. Пару минут. Я сбегаю
Девушка неуверенно кивнула, шмыгнула носом.
— У тебя платки где?
— Там, — она указала на лежащий на кресле рюкзачок.
— Отлично. Я быстро.
Андрей схватил графин и быстрым шагом покинул номер. Когда вернулся, Настя сидела, опустив ноги на пол и завернувшись в одеяло. То, что снежно–белый пододеяльник раскрасился алыми пятнами, ее, судя по всему, не волновало. Она не противилась, даже когда Андрей извлек ее из теплого кокона, принялся обрабатывать руку. Можно, конечно, обратиться к доктору, возможно, он все еще в мотеле, но обращаться к чужому человеку почему-то не хотелось. Странный город, странные сны – ну к чертям и аборигенов. В конце концов, раны пустяковые, хотя крови из них налилось порядочно. Еще надо будет как-то объяснить работникам мотеля причину появления кровавых пятен на пастельном белье.
— Ты не против? — Андрей выудил из рюкзачка маникюрный набор, вытащил из него ножницы. Небольшие, но сойдут. — Я немного попорчу твою футболку, — проговорил он, став перед Настей на колени. — Хорошо?
Девушка взглянула на него, потом перевела взгляд на темное пятно на своей груди.
— Щиплет, — проговорила тихо.
— Могу позвать врача.
— Не надо, — она покачала головой. — Я сама. Отвернись, пожалуйста.
Андрей протянул ей ножницы и упаковку платков, отошел к окну. Темнота на улице сгустилась, небо теряло последние блики света.
— Все, — Настя, как могла, привела себя в порядок: расчесала волосы, стерла с кожи почти всю кровь. Теперь она сидела, просунув руку под футболку и прижимая к груди несколько платков. — Ты мне расскажешь?
— Расскажу что?
— Про сны. Ты ведь не просто так спрашивал Вяча, что ему приснилось там, в машине. Правда?
— Не просто так. Как чувствуешь себя?
Девушка пожала плечами.
— Глубокий порез? — спросил Андрей.
— Нет. Но это не порез.
— А что?!
Настя нервно хихикнула. Потом прикрыла рот рукой.
— Извини. Чувствую себя ребенком, который только что увидел в шкафу чудовище и пытается доказать родителям, что чудище взаправдашнее.
— Ничего доказывать не надо. Так что с порезом?
— Сам смотри…
Она растянула вниз ворот футболки. Чуть ниже серебряного крестика Андрей разглядел в коже несколько отверстий, словно в них продевали кольца. Края отверстий выглядели паршиво – надорванные, до сих пор кровоточащие.
— Нужна перевязка, — твердо сказал Андрей. — Не думал, что все так серьезно.
— Да ладно…
— Сиди здесь. Я сейчас.
Он вернулся меньше чем через десять минут. Доктора уже и след простыл, оперативной группы – тоже. Пришлось обращаться за помощью к девице за барной стойкой. Та понимающе покивала и выдала упаковку бинта и баночку зеленки.
— Сама или как? — спросил Андрей,
— Это ты специально, да? — усмехнулась Настя.
— Конечно. Когда еще выпадет шанс на тебя посмотреть.
— Дурак.
Она одним движением стащила с себя футболку. Зашипела, когда ткань задела израненную кожу. Андрей постарался действовать быстро и аккуратно.
— Смотри, осторожно, чтобы повязка не сползла, — сказал он, когда закончил. — Думаю, завтра можно будет снять. Это пока, чтобы остановить кровь и не занести какую заразу.
— Спасибо, — кивнула Настя и прикрылась чистым куском одеяла. — Так ты расскажешь мне о снах?
— Да, — Андрей снова посмотрел в окно. — Не хочешь воздухом подышать?
— Голову разве проветрить…
— Да, проветримся. Боюсь, спать нам теперь не стоит.
— Совсем?
— По крайней мере, пока не выберемся из города.
Девушка задумчиво кивнула.
— Я только оденусь…
— Жду тебя в коридоре.
Ночь выдалась прохладной. В высоком темном небе мерцали точки звезд. Ветер, поначалу обнимающий весьма ощутимыми порывами, вскоре стих. В воздухе почувствовалась влажность.
Они немного постояли у мотеля, а потом направились в сторону пятиэтажных домов. В отличие от первой ночи, сейчас город не тонул во мраке. Фонари, в почтении склонившиеся вдоль дорог, освещали улицы мягким желтоватым светом. И все равно самым ярким пятном в этом царстве теней оставалась стоянка мотеля. Единственный шум, который нарушал спокойствие умиротворенного города, — мерное шуршание. Андрей и Настя оглядывались по сторонам, силясь вычислить источник, но наконец, обнаружили его. За углом мотеля работал дворник. Ссутулившись, он медленно переставлял ноги.
— Ничего себе, — шепотом проговорила Настя. — С ума посходили, что ли? Ночами дворы мести.
На прохожих дворник взглянул лишь мельком, а потом снова сосредоточился на своей работе. Его взгляд неотрывно следил за движением метлы. Андрей успел заметить глубоко ввалившиеся глаза в окружении мелких морщин, плотно сжатые тонкие губы, а также длинные волосы, собранные на затылке жидким хвостом.
— Если платят, почему не поработать во вторую смену?
Они помолчали, вдыхая прохладный ночной воздух, приводя мысли в порядок.
— Как ловушка для насекомых, — усмехнулся Андрей, когда от сверкающего мельтешения разноцветных лампочек осталось лишь смутное мерцающее напоминание.
— И мы прилетели на свет? — спросила Настя.
— Да. Мотыльки к лампе. Обожгли крылья – и теперь бьемся о стекло, пытаясь вырваться обратно в ночь.
— Кому надо нас приманивать?
Андрей пожал плечами.
— Мало ли… Рассказ вспомнился. Автора, к сожалению, не помню. Что-то там в названии… не то Дети Ноя, не то Потомки Ноя… Не суть важно. Так там тоже одинокий городок. Правда, в Америке, на побережье. Заехал туда мужик на машине, что-то по мелочи нарушил. Его в клетку. Продержали до утра, а потом вроде как к судье, штраф выплачивать. Кругом дома стоят, тихо. Народу никого. Приезжают к судье, мужика в комнату провожают – и дверь следом раз. Захлопнули. А комната не простая – печка огромная.