Мертвые тоже хотят жить
Шрифт:
Вздрогнув, зашарила руками по карманам, пока не извлекла на свет разрывающийся телефон.
– Да?
– Привет. Куда завести твои вещи?
Удивленно моргнув, посмотрела на экран айпада. Марк. Смешно, а я и не узнала... Слишком сухо и далеко. Непривычно.
– Але? Ты там?
– Да...
– Адрес?
Адрес? И все?
Сердце сжалось от горечи и обиды. Сухо, официально, холодно... И это все из-за нескольких слов и невинного желания разобраться в себе?
Закусив губу, сдержала судорожный вздох, а потом быстро
– Сергей подъедет через полчаса.
Сергей? Не сам? Действительно, что это я, конечно же Сергей...
Мужчина сухо попрощался и скинул вызов. Рука, удерживающая телефон, упала, сил, на то , чтобы подняться не было, а потому я осталась и дальше подпирать стену, пялясь на причудливый узор, украшающий половую плитку. Только я его не видела, я не видела ничего из-за слез застилающих глаза.
Вот и все. От меня отделались как от ненужной вещи. Быстро и больно. Хотела независимости? Ешь полной ложкой, Марина, не подавись!
Вот и все...
Всхлипнув, истерично расхохоталась.
Все! Ну и пошел ты лесом! И без тебя будет все нормально!
Следующие несколько дней прошли словно в тумане. Я каждое утро просыпалась, смотрелась в зеркало и через силу улыбалась, убеждая себя в исключительности и диком счастье. А как иначе? Молодая, симпатичная... Живая! Свободная и независимая! Просто блеск! Но каждый раз, когда я растягивала губы в улыбке, глаза стремительно наливались слезами, и я отворачивалась, не переставая убеждать себя в удаче. Конечно же мне повезло! Расстались мы в самый подходящий момент, когда еще толком не узнали и не притерлись друг к другу, ведь потом было бы намного хуже. А так... я привыкну и переживу. Я ко всему привыкаю.
Так и здесь. Я ездила на учебу, мило улыбалась вездесущей соседке, пропуская мимо ушей ее щебет. Не обращала внимания на перешептывание одногруппников, на косые взгляды пижона и его группы поддержки, обходивших меня десятой дорогой. Я даже совершенно забыла о Вадиме! Помер, и замечательно! Мир стал чище и светлее. Выкинула из головы Глеба, а потом и Марка. А то, что каждый вечер меня тянуло погулять, причем во вполне конкретную сторону и посмотреть на жизнь вполне конкретного мужчины, так это блажь! И я ее точно скоро выкину из головы.
– Александрова?
– приятный женский голос вывел из задумчивости. Подняв голову, с удивлением заметила перед собой не мертвую.
– Здравствуйте, Анна Васильевна, - окинув меня быстрым взглядом, она приподняла светлую бровь и прокомментировала увиденное.
– Что-то ты бледновата, Александрова. Опять на больничном?
– Уже нет, - скривившись, покосилась на снующих студентов.
– Неделю как выписали.
Серые глаза на миг расширились в удивлении, а потом сверкнули огоньком понимания. Быстро взглянув на запястье, на красующиеся там тонкие часики, женщина деловито уточнила:
– У тебя сейчас пары?
–
– Английский значит, - о чем-то подумав, неожиданно развернулась в сторону своего кабинета.
– Пойдем. Кстати, ты больничный занесла? А то что-то я не видела его в деканате. Проходи. Присаживайся.
Удовлетворившись моим "угук", она кивнула на знакомый стул. Усевшись напротив, вытянула ноги и скинула изящные туфли на шпильках.
– Подожди секунду, - с этими словами женщина вытянулась в кресле и закрыла глаза, а через несколько секунд , встряхнувшись, собралась и, прикрывая зевок ладонью, пояснила: - Устала, все из головы вылетело. Чай будешь?
Удивившись резкому переходу, медленно кивнула.
– И что сидим тогда? Наливай, - кивнув в сторону чайничка, попросила: - И мне чашечку. И раз уж встала, там конфеты лежат, достань, будь добра.
Хозяйничая в закутке, поглядывала на Анну. Та снова запрокинула голову на подголовник кресла и расслабилась, закрыв глаза.
Стараясь не шуметь, аккуратно поставила чашечки на стол, положила коробку конфет и буквально сразу же поймала на себе внимательный взгляд умных глаз.
– Рассказывай.
– О чем?
– О чем хочешь. Сама же не подходишь за информацией, а я тут замоталась совсем с этой конференцией, - преподавательница неуловимо поморщилась и сделала маленький глоток.
О чем хочешь?
Скептически посмотрев на женщину поверх чашки, задумалась. Рассказывать ни о чем не хотелось. Я совершенно запуталась в своих мыслях и желаниях, чтобы еще и вываливать их на совершенно постороннего человека. Я и так в последнее время только и делала, что думала. Обдумывала свои реплики, свои действия, реакции. И... не понимала...
Закусив губу, поставила чашечку на стол, отвернулась и посмотрела в окно. Совершенно серый день. Скучный и безликий, как впрочем и моя жизнь в последние дни.
– Как ты в больнице то снова оказалась, чудо?
Вздрогнув, недоуменно посмотрела на женщину.
– Вы не слышали?
– Нет, - та пожала плечами и откусив конфету, блаженно прикрыла глаза.
– В Кельн ездила, а как приехала, так сразу и озадачили.
По лицу женщины прошла волна гнева:
– Чтоб им пусто было, и не отнекаться же никак!
– съев новую конфету, подтолкнула коробку ко мне.
– Не стесняйся. Бери.
– Спасибо, - взяв лакомство, покрутила его в пальцах и, засунув в рот, мрачно зажевала. Вкусно. А рассказать... а почему бы и нет?
Прожевав, опустила глаза вниз, на стол и, заметив маленькую тонкую трещинку на ровной поверхности столешницы, погладила ее пальцем и начала разговор, изредка прерываемый возгласами заинтересованно слушающей не мертвой: "М-м-м"... "А ты?"... "И правильно!"... "А он?" "Да уж..." "Хм-м-м" .
– И что решила?
– подперев подбородок ладонью, блондинка снова потянулась за конфетой, а я поведала ей о своем решении пожить отдельно.
– Логично.