Мертвый эфир
Шрифт:
— Как-то я сомневаюсь, что несостоявшееся похищение окажется в первых строках их списка первоочередных дел, а кроме того, за последние годы мне довелось высказать несколько не слишком-то лестных замечаний насчет парней в синей униформе, — заметил я. Надеюсь, без эмоций.
Меня все еще трясло; нога, которой я выбивал стекло, ныла; через день-два на ней появится первоклассный синяк. Везде что-нибудь да болело — возможно, намечалось еще несколько синяков, я не мог вспомнить об их происхождении: убегая, я был настолько возбужден, что не замечал подобных мелочей; кроме того, на ладонях и пальцах имелись порезы — в тех местах, где я хватался за раму разбитого мной стекла. Крейг вручил мне бутылек с антисептиком, кухонное полотенце, посоветовал
— В общем-то, все понятно, — согласился он, — но все равно тебе нужно написать заявление.
— А что ты имел в виду, говоря: «Мало ли что могло случиться»? О чем ты подумал?
— Не знаю. — Крейг потянулся, сидя в кресле, распрямил свою долговязую фигуру и заложил руки за голову, — Ты что, и вправду не имеешь понятия, кто были эти люди?
— Они были оба белые, из юго-восточной Англии, судя по выговору, может быть, лондонцы. Еще имелся сообщник, которого я сам не видел, по имени Дэнни. Место, куда меня везли, находилось в Ист-Энде, и водитель, по-видимому, хорошо знает весь этот район. Я бы предположил, что он настоящий таксист, сдавший экзамен на знание Лондона. Все произошло… — при этих словах я сделал неясный жест в сторону лежащей перед нами карты, — где-то там.
— Подозреваемые? Мотивы? — осведомился Крейг, ухмыляясь.
— Хватит потешаться, придурок.
— Вовсе нет, я серьезен. Вспомни о ком-нибудь, кого смог бы подозревать, и причины, по которым этот кто-то мог бы с тобой так поступить?
— О боже! Тебе как представить список моих потенциальных убийц — в алфавитном порядке или в хронологическом? За исключением близких друзей, население мира в основном состоит из тех, кто жаждет моей смерти.
— Ну, насчет исключения я не уверен.
— Пошел ты…
— Согласись, что такое заявление даже в твоих устах попахивает паранойей.
— Крейг, я просто потерял счет угрозам со мной расправиться за последние годы. И о каждой из них мы обязаны докладывать в полицейский участок. У них там для меня всегда заготовлена целая стопка бланков для заявлений с моим именем, годом рождения и прочими сведениями, для скорости дела размноженными на ксероксе. Люди, которым на радиостанции поручено вскрывать адресованные мне письма, получают надбавки за опасную работу. И я не шучу.
— Ты говорил, что это надбавки за грязную работу.
— Ну да, в основном приходят бандероли с дерьмом, а не с бомбами, но все-таки. Суть в том, что масса людей заявляет, как они хотят отправить меня на тот свет, да и то мы знаем лишь о тех, кому жутко захотелось рассказать мне об этом. Это вполне могут быть и фундаменталисты различного толка, и киллеры, нанятые корпорациями.
— Ну ты и трепач, — ухмыльнулся Крейг.
— Вот как? Да ты знаешь, что от моего трепа зависит стоимость акций крупнейших фирм? За такое дают вышку.
— Ха-ха-ха, не смеши меня. Ничегошеньки от тебя не зависит, а если и зависит, то не от тебя одного, — возразил Крейг, — Ты ведь не ведешь журналистских расследований, ты простой комментатор. Комментируешь то, что до тебя накопали другие. Если б не ты, этим занимался бы кто-то другой, например тот, кто, собственно, сам и добывает все материалы. Ну, «Частный сыщик» [76] , Марк Томас… [77] кто еще?.. Ну, Рори Бремнер… [78] А ведь этого «Сыщика» пытаются закрыть уже не один десяток лет. Если уж этого не смогли ни Максвелл [79] , ни Джимми Голдсмит… [80] Я хочу сказать, кому ты нужен, чтобы так стараться убить именно тебя?
76
«Private
77
Марк Томас (р. 1963) — комик, репортер, политический активист, называющий себя анархистом-либертарианцем.
78
Родрик Кит Огилви Бремнер (р. 1961) — шотландский пародист и драматург, мастер политической сатиры.
79
Роберт Максвелл (Ян ЛюдвикХох, 1923–1991) — британский медиамагнат чешского происхождения.
80
Джеймс Голдсмит (1933–1997) — британский миллиардер, известный нестандартными методами ведения бизнеса; предъявил журналу «Private Еуе» 63 иска о защите чести и достоинства, но это нанесло такой ущерб его репутации, что иски были урегулированы во внесудебном порядке.
— До тебя, кажется, начинает доходить? — спросил я.
— Устал! — произнес Крейг и прихлопнул рукой по подлокотнику кресла, — Весь вечер разминался австралийским красненьким.
— Ты слышал, что я говорил обо всех этих людях? В особенности, бля, о фундаменталистах?
— Фундаменталисты твою передачу не слушают.
— Аятолла Хомейни не читал «Сатанинские стихи». И что?
— Но ведь, по твоим словам, они вовсе не выглядят как фундаменталисты? Белые мужчина и женщина, да еще кто-то по имени Дэнни…
— Что да, то да. — Я ткнул в пепельницу догоревший косяк, — Конечно, они не похожи на фундаменталистов-мусульман. Однако вполне могут оказаться фундаменталиста-ми-христианами, какие-нибудь арийские ополченцы или типа того. Не все ж они только и делают, что дрочат на фотки Айн Рэнд [81] или полируют свои пистолеты где-нибудь в Южной Дакоте, — У меня все еще тряслись руки, и я попросил: — Послушай, старина, мне бы все-таки чего-нибудь выпить.
81
Айн Рэнд (Алиса Зиновьевна Розенбаум, 1905-1982) — американская писательница и философ, сторонник неограниченного капитализма.
— У меня есть пакет с красным вином. «Бэнрок» сойдет?
— Если оно красное и в нем много алкоголя.
Крейг поднялся с кресла.
— Ага, в точности как твоя кровь, дружище.
— Ты грязная свинья. Мой пиджак весь провонял виски!
— Прости, я не видел, что он там лежит, — солгал я. — Он все еще у тебя? То есть, я хочу сказать, ты пока что не отдал его в стирку или еще куда, правда ведь?
— Вещдок номер один лежит у меня на кухне, в коробке с пакетами на выброс, — ответил Фил. Затем последовала пауза. Покачав головой, он продолжил: — Никак не могу поверить, что ты ударил женщину.
— В первый и последний раз! Мне, черт возьми, ничего другого не оставалось!
— Ладно, — проговорил Крейг, — Это пока, а попривыкнешь, еще и понравится.
— Понравится не больше, чем сейчас, когда приходится терпеть твои шуточки, — пробормотал я.
Утром в субботу Фил заехал за мной и Крейгом и повез нас на мою «Красу Темпля». С замиранием сердца я ждал, что мне там доведется увидеть, боялся подтверждения худших своих опасений. Фил с Крейгом знали друг друга так хорошо, что часто подтрунивали надо мной, утверждая, что им куда приятнее проводить время вдвоем, когда я не влезаю в их компанию. На сей раз они этого не сказали, но, сговорившись, заставили пообещать, что после того, как помогут мне, я должен буду утром в понедельник отправиться в полицию докладывать о происшедшем.