Мертвый город Ферирей
Шрифт:
Время двигалось к сумеркам, солнце уже коснулось бескрайней поверхности воды. Со стороны которой в лицо ударил теплый морской воздух. Путь из плато «Покой Души» был неблизким. Конечно, как уже было сказано, у них было много остановок в дороге. Но сейчас люди Тагира наконец прибыли на то место, откуда по давней традиции каждый год, в одну или другую сторону начинался их главный маршрут по прибрежным городам. И вот завтра с самого раннего утра практически все члены табора будут уже внизу на главной базарной площади, где каждый будет заниматься своим делом. Тем, чем они занимались уже много десятилетий, а то и столетий. А сейчас они должны
Линур окинул взглядом знакомые места, которые он хоть и видел уже не единожды, но всегда поражали его своим великолепием. Не только его – Найле тут тоже безумно нравилось. Этот город и место были одними из ее любимых. Поэтому девушке всегда нетерпелось поскорее сюда вернуться. Само место расположения было выбрано очень удачно. Хотя по всему побережью было достаточно мест, которые поражали своей красотой.
Лишь одно в этом городе отталкивало. Очень суровые наказания за даже маленькую провинность. А так же невольничий рынок. Хотя благодаря первому тут было не так много приступников, не считая глупых молодых воришек и поэтому город считался достаточно безопастным.
С приходом темноты все обустройство табора уже было готово. В котлах варились похлебки. На других кострах коптились тушки зайцев и кобана, а так же тушки ежей. Последних цыгане любили особенно сильно. Они вообще всегда готовили довольно много. Так у них было заведено на случай если вдруг появятся гости. Цыгане не отпускали гостя если он хотя бы не выпьет чаю. Его заваривали крепко и пили с дольками лимона, и яблок из дорогих чашек.
Люди в окружении кибиток и повозок сидели вокруг костров. Мужчины обсуждали предстоящие дела в городе. Женщины как всегда занимались приготовлением еды и «трещали» о женском. Другие укладывали малышей спать рассказывая им сказки и легенды, коих у цыган было всегда довольно много. И все они в основном были философскими.
Молодые девушки на выданье кучкуясь как обычно обсуждали молодых людей, которые расположились чуть в стороне, рядом со взрослыми мужчинами.
Линур сидел там же, но до его уха все же доносились хихиканье сестры и ее невесток с подружками. И как любой молодой человек табора он сейчас был в том самом возрасте, когда появляется интерес к противоположному полу. У него даже начали появляться пока еще редкие волосы на лице и подмышках, которые он пока никто не видел выдергивал. Как-то нелепо выглядели три волосины в шесть рядов на таком еще довольно юном лице.
Все больше он задумывался о том, что ему скоро предстоит обрести пару. Однако никто из тех, кого он знал, его не интересовал. Единственное к кому он больше всех был очень тепло привязан, так это к Найле, но она была его сестрой. Поэтому эта очередная сезонная поездка к побережью для него была особенной. Ведь где-то там, в одном из городов он надеялся встретить ту, которую полюбит и сможет забрать к себе в табор. Если она конечно согласиться жить такой кочевой жизнью. Что тоже создавало некоторые препятствия.
– Хватит подслушивать! – Вдруг раздался звонкий и веселый голос сестры оборвавший его размышления.
Линур тряхнул головой
– Я не подслушивал! – Возразил он с серьезным лицом.
– Да да, рассказывай, мы все видели! – Так же звонко снова произнесла она и окружение опять засмеялось.
– Он невесту себе выбирает! Слушает, кто из вас говорит умные вещи, а кто глупости! – Вмешалась вдруг мудрая Лампия и все цыганки снова засмеялись.
– Никого я не выбираю! – Буркнул Линур и покраснев встал с места. Он тут же пересел ближе к отцу с другой стороны, но тем самым еще больше рассмешил женщин табора, а с ними и некоторых мужчин.
– Что, думаешь сможешь за нами спрятать свои горящие щеки?! – Подшутил над сыном уже Арсен.
– Отец, и ты туда же! – Вдруг психанул Линур и снова вскочив с места направился в сторону камней за которыми он мог укрыться вообще от всех и откуда город был как на ладони.
– Да ладно тебе сын, мы же шутим! Все мы когда-то были в твоем возрасте… – донесся голос отца позади.
– Да да, помню, как ты стеснялся Раилю, – вдруг вмешался пыхтящий трубкой Тагир:
– Аж бледнел и чуть ли не падал в обморок, – подтрунивал он сына подмигнув Лампии.
– Я?! – Сделал Арсен притворно удивленное лицо и посмотрел на улыбающуюся супругу.
– Ты ты! – Поддержала мужа Лампия и все снова захохотали.
Однако по мере спуска для Линура этот хохот разносился все отдаленнее. Глаза привыкшие к темноте вели его по узкой тропинке между камней, пока он не дошел до валуна на котором мог переждать, пока остальные не найдут другую тему для обсуждения.
Молодой человек наконец сел и сдвинув брови поджал губы. «У него такая проблема, а они над ним смеются», – негодовал он.
На самом деле внутри себя парень очень переживал, что не сможет найти себе пару. Ведь он не был похож на цыгана, он очень сильно отличался от остальных своими глазами, светлой кожей и русыми волосами. Да он носил цыганскую сережку. Одну, как единственный сын. Да он говорил на цыганском, знал и соблюдал все правила и традиции. Его любили родители и все цыгане были его семьей. Но все же он несколько чувствовал себя белой вороной. Словно бы он был приемным. А поговорить об этом Линур не решался, чтобы не обидеть близких. Еще и на Найлу он с каждым днем смотрел все больше другими глазами. А что с этим чувством вводящим его в замешательство делать он не знал.
Еще одно о чем он думал, так это о своем призвании. Да, живя среди цыган он многому обучился. Он делал очень хорошие сбруи, вязал корзины, умел работать с металлом, великолепно, как и все цыгане считал и торговался. Но все же он чувствовал, что это не его. Он смотрел на город внизу и понимал, что в таботе ему становилось тесно. Он хотел масштабов, он хотел чего-то нового и досели невиданного.
И вот сидя в позе лотоса и погруженный в свои размышления, он только со второго раза услышал, как его сверху зовет сестра. Вернее он услышал короткий вскрик и шум осыпающихся камней. Несколько из которых пронеслись недалеко от молодого человека по склону.