Мёртвый город
Шрифт:
— А там, надо полагать, ищем что-то, что может представлять интерес для мародёров, и тащим, сколько сможем унести?
— Верно, — подтвердил я мысли товарища. — Электронику, специи, оружие, драгоценности. Имеем полный карт-бланш на то, что можно тащить. Рейд с полным олл-инклюзивом.
Лёд поднял вверх большой палец и сказал:
— Прекрасно. Заодно поучишь меня этим своим мародёрским штучкам, а то сами мы люди маленькие, простым охранником работали.
Я поводил плечами, украшенными погонами с лычками младшего сержанта — приказ о назначении меня на должность бойца вышел аккурат в тот день, когда штурмовая группа занималась принуждением Предлесского
— Теперь не мародёр, — картинно задрав подбородок, сказал я, — а полноценный сотрудник. И не мародёрские штучки, а восполнение материальной базы за счёт бесхозного имущества.
— Угу, за процент малый, — хмыкнул Лёд.
— И вовсе даже не малый, — я поднял вверх указательный палец, — а очень даже жирный.
Мы все вчетвером тут же засмеялись. Так, продолжая перешучиваться и обсуждать возможные действия в различных ситуациях, и дошли до моста. Незаметно же пролетает время за разговорами, однако. Охрану переправы наши организовали не в пример бандитам. Чуть в стороне от дороги бетонное укрепление с бойницами, позволяющими вести огонь даже из гранатомёта и обеспечивающими хорошие углы стрельбы. Въезд на мост перекрывал шлагбаум с массивной сварной стрелой. А также на обеих дорожных полосах движения перед шлагбаумом стояли бетонные блоки, поставленные на тележки. И броневик, вооружённый пулемётом в спарке с автоматической пушкой, на обочине. С наскока не возьмёшь! Мы с рейнджерами продемонстрировали встретившим нас бойцам свои документы. Старший лейтенант, шапочно знакомый по последовавшему за рейдом банкету, узнал меня и, тепло улыбнувшись, поделился копией карты заречного района, на которую были нанесены стрелки маршрутов патрулей и обследованные районы.
— Актуальна на вчерашний вечер, — прокомментировал офицер свой подарок. — Сегодня-то ещё три разведгруппы вышли. Терра инкогнита[1] потихоньку преобразуется в очень даже известную.
— Отличные новости, Валерий Алексеевич! — вполне искренне обрадовался я. — А что насчёт слухов о поднятии архивов городской администрации? По их схемам рисовалось?
— Увы, — развёл руками офицер, — один только котлован. Похоже, китаёзы подорвали. Или наши, чтобы узкоглазым ничего не досталось. Теперь-то уж вряд ли хоть кто-то скажет точно.
Я сокрушённо поцокал языком и убрал карту в водонепроницаемый карман разгрузки — к документам.
— А у четвёртого товарища, — Валерий перевёл взгляд на Льда, — что-нибудь при себе есть? И кем будет, начнём с этого.
— Только паспорт, — почему-то смущённо отозвался «четвёртый товарищ», выудив из бокового кармана штанов завёрнутую в полиэтилен книжицу. — Не знаю уж, насколько вещь нынче актуальная.
Наш собеседник, не принимая в руки развёрнутый документ, пробежался по нему глазами, кивнул и сказал:
— Раз сохранили, несмотря на все мировые события, Иван Иванович, значит, актуальная. Мародёрить, — обращаясь уже ко мне, спросил он, — идёте, правильно понимаю?
— Ну да, — ответил я. — А заодно, глядишь, и каких-нибудь разведданных соберём.
Офицер кивнул и, потеряв к нам всяческий интерес, приглашающе махнул рукой в сторону моста. Попрощавшись, двинулись дальше.
— И чего ты, Иван Иваныч, — пока мы вышагивали по мосту, поинтересовался я у Льда, — так смутился на вопрос о документах?
Лёд посмотрел в сторону и, как-то непонятно пожал плечами, ответил:
— Ну банально слишком, понимаешь? А вдобавок ко всему ещё и Иванов. Вот особо стараюсь реальными данными не светить. Да и какой сейчас смысл.
— А
— Вероятно, — снова пожал плечами мой собеседник. — Но то когда ещё произойдёт.
Я покивал, соглашаясь с ним. Его правда — весьма нескоро. Сколько бы мы — да, себя я отныне чётко ассоциировал с ОМОНом, ставшим в нынешней ипостаси Стражами, — сейчас ни сделали для наведения порядка в бывшем ЗАТО, сколько бы ещё бандитов ни уничтожили — всего этого мало. Город снова должен ожить, и эта задача ляжет на плечи тех поселенцев, что уже живут здесь, и тех, которые будут приходить извне. Мы лишь можем подготовить почву для этого предприятия, очистив эти улицы, скверы, парки и пустоши, все вместе компактно уместившиеся внутри обнесённых колючей проволокой бетонных стен, от варварского произвола, беззакония и насилия. Пусть тотальная ядерная война и изменила весь мир до неузнаваемости, что-то, оставшееся незыблемым: человечность, благородство, справедливость, решительность и трудолюбие — ещё даст людям толчок вперёд. Мы же, сменив имя, остались верны сути. И, как положено полиции, приложим все необходимые ресурсы, силы и умения к исполнению своего долга по наведению и охране общественной безопасности. Так же и другие. Учёные, инженеры, врачи, учителя, рабочие, крестьяне и все остальные созидатели. Все вместе, объединив свои усилия, мы обязательно возродим этот мир и, приняв к сведению ошибки прошлого, сделаем его лучше прежнего. Ибо воля к жизни побеждает всегда, и не было в истории нашей планеты с тех самых пор, как в водных глубинах зародились первые зачатки живого, ещё ни одной силы, которая смогла бы её одолеть. Всё впереди, и всё случится. Рано или поздно, так или иначе.
Одухотворённый этими мыслями, контрольно-пропускной пункт на другом берегу я миновал, можно сказать, на автопилоте — лишь рассеянно кивнув своим коллегам. Вернулся в себя лишь тогда, когда отдалились на пару десятков метров. Снова включилась готовность к угрозе. По-хорошему, не стоило предаваться всяким размышлениям даже на мосту, где, казалось бы, достаточно безопасно, но и вечно держать себя в напряжении нельзя. Ладно, один раз расслабиться сверх меры там, где это себе можно позволить, не страшно. Просто дальше не терять бдительности, и всё.
— Ну что, перекур? — осведомился я.
Кузя, согласно кивнув, полез в карман за сигаретами и спичками. Я, быстро осмотрев в бинокль окрестности и не выявив ничего, что заслуживало бы хоть какое-нибудь внимание, задумчиво похлопал себя по подсумку с сигаретной пачкой и зажигалкой. А, гори оно всё! Одну себе позволю. Как добрая примета — покурить на дорожку. Не знаю, с чего бы так подумалось, особо суеверным я не был. Предчувствие чего-то, быть может? А пёс (три раза «ха-ха») его знает.
Пока стояли и курили, я старательно разглядывал пейзажи в своём секторе наблюдения. Частью полуразрушенные брошенные дома, недострои, которым ещё долго предстоит стоять жутковатыми металлическими скелетами будущих зданий, ржавые остовы автомобилей, мусор, мусор, преследующий нас даже спустя три года после гибели цивилизации мусор. Облако пыли вдали, поднятое порывом ветра. Преобладающие мёртвые деревья — не везде природа сохранилась. И под эту картину лезла в голову песня одной из многочисленных метал-групп, которые на удивление до самого конца не уступали места под солнцем всё новым и новым стилистикам и жанрам.