Мертвый и живой
Шрифт:
Фромм продолжал безучастно смотреть в закрытое бархатной занавеской окно.
Ваня разлил коньяк по стопкам и почти насильно вставил одну из них в руку попутчику.
— Я думаю, вам стоит выпить. Прозт!
Фромм залпом высадил стопку и снова уставился в окно. Вторая порция тоже не помогла.
Ване стало жалко коньяка и появилась мысль дать попутчику по печени, а потом уже расспрашивать. Благо Скорцени санкционировал жесткие меры в случае необходимости.
Но все-таки решил немного подождать.
И третья стопка неожиданно сработала — попутчик
— Вы не похожи на... — он запнулся и потерянно прошептал: — На... убийцу...
— Убийцу? — вслух соврал Ваня. — С чего вы взяли, что я должен быть убийцей?
На самом деле, инструкции подразумевали устранение подшефного, правда только в случае невозможности возврата его в Германию, либо попытки его захвата кем-либо.
Фромм безвольно пожал плечами.
— Ерунда, — Ваня разлил коньяк по стопкам. — Совершенная ерунда! Все совсем наоборот, у меня задание тщательно вас охранять, даже ценой своей жизни. Прозт! Пейте, пейте...
— А есть ли смысл? — невпопад брякнул Фромм, но коньяк выпил и снова замолчал.
В дверь купе постучали, из коридора послышался голос проводницы:
— Желаете ли кофе?
Ваня пожалел, что оставил пистолет в чемодане, но открыл. И по глазам проводницы сразу понял, что она тоже, возможно приставлена присматривать за попутчиком. Во всяком случае, точно знает о Фромме.
Кофе оказался настоящим, бразильским. Для пущего эффекта Ваня плеснул туда еще коньяку и продолжил налаживать контакт с подшефным.
— С моей стороны, вам точно ничего не грозит и нам предстоит вместе провести двое суток, так что не вижу никакого смысла дистанцироваться. Судя по выговору, вы коренной берлинец? Я из Гамбурга, вы и сами уже, наверное, поняли.
Фромм мазнул Ивану невидящим взглядом, кивнул, а потом опять впал в летаргию.
«Ну и хер с тобой, мудила бухгалтерская!..» — ругнулся Ваня и достал томик Карла Мая.
Попутчик неожиданно оживился и тихо прошептал:
— Мои дети очень любят Карла Мая. Сын даже как-то пытался сбежать в прерии.
— У вас сын и дочь? — Ваня отложил книгу.
— Две дочери и сын, — Фромм печально улыбнулся. — Герде и Луизе по восемь лет, они двойняшки, а Карлу десять... — потом вдруг резко сменил тему и с неприязнью заявил Ивану. — Я выполню все, можете не беспокоится, но вас проклянет Господь, если с моими детьми что-то случится!
— Даже так?.. — Иван встал, слегка приоткрыл окно, чтобы стук колес заглушил возможную прослушку, потом плеснул коньяка Фромму и потребовал: — Рассказывайте. Вряд ли я смогу чем-либо вам помочь, но, если вы выговоритесь — станет легче. Не стесняйтесь.
— Вы ничего не знаете? — с недоверием поинтересовался попутчик, баюкая стопку в руках. –— Иногда лучше ничего не знать. Потому что знание может убивать не хуже пули...
И снова замолчал, попытки разговорить его не помогли.
Впрочем, у Вани уже появилось некоторое понимание происходящего. Судя по всему, семью Фромма взяли в заложники, до тех самых пор, пока он не выполнит свою миссию.
«Гиммлер начал размещать средства в Швейцарии? — размышлял Ваня. — Или просто требуется перераспределить деньги с партийных счетов на другие? Тогда судьба Фромма точно незавидна, после работы его однозначно ликвидируют вместе с семьей. Но почему это нельзя было сделать дистанционно, по банковской переписке? Все правильно, лишний документооборот — лишние доказательства, к тому же переписку можно перехватить, а каждое лишнее звено в цепочке — повышает шанс на огласку. Проще все зациклить на одном человеке, а потом этого человека убрать. Не зря Скорцени меня предупреждал, чтобы я ни в коем случае не обращался в посольство Германии в Берне. Миссия конфиденциальная, скорее всего о ней знают только Скорцени и Гиммлер. Ну и я с этим слюнтяем. Интересно, о каких суммах речь? Миллионы? Миллиарды? Как бы меня самого не убрали. Хотя... вряд ли, я сути не знаю и еще понадоблюсь рейхсфюреру. Не стал бы он городить огород со мной из-за одной миссии...»
Швейцарскую таможню прошли под утро, пограничник просто просмотрел документы, багаж досматривать не стал.
Ваня сразу надел подмышечную кобуру с «Кольтом», чем опять ввел в ступор Фромма: у того даже стали дрожать руки.
— Хватит, — прикрикнул на него Ваня. — Мне что на крови поклясться, что я вас не трону? — и попытался взять попутчика на арапа. — Кстати, почему вы? Почему для столь деликатной и сложно миссии выбрали вас?
— Я вел весь финансовый документооборот, — быстро пробормотал Фромм. — И только я могу разобраться в нем. Никто кроме меня. У меня абсолютная память на цифры... — он притронулся к своему лбу. — Это мое счастье и проклятие...
И в очередной раз заткнулся, даже прикрыл себе ладонью рот.
«Блядь... — ругнулся Ваня про себя. — И какого хера я лез? Ну да ладно, авось не настучит на меня шефу...»
До утра почти не разговаривали, а утром Ваня чуть ли не насильно влил в попутчика две чашки крепчайшего кофе с коньяком, а когда поезд прибыл в Берн, потащил его на стоянку машин возле вокзала.
Как и предполагалось, на стоянке нашелся темно-вишневый «Mercedes-Benz 200». Иван впихнул Фромма на переднее пассажирское сиденье, а сам завел машину и пока двигатель прогревался, начал изучать карту Берна.
— Я знаю дорогу, — отозвался Фромм. — Я часто бывал в этих банках.
— Тогда ведите... — Ваня тронулся с места и сразу заметил, что почти одновременно с ними со стоянки выехал точно такой же «Мерседес», но более потрепанный и черного цвета.
«Швейцарцы? Американцы? Или контроль со стороны шефа? — насторожился Иван и сразу сделал вывод. — Если немцы — трогать не будут. Если швейцарцы — тоже, не захотят ссориться с пока еще сильной Германией. А вот пендосы могут, но только после того, как Фромм закончит со счетами. Черт побери, жопой чувствую какую-то пакость...»