Мертвый и живой
Шрифт:
Хамелеон не понимает такой трансформации, и его это раздражает. Его программа ничего подобного не допускает.
Хамелеон может приспосабливаться. Если программа и реальные ощущения расходятся, он может попытаться понять, почему программа неадекватна.
Хамелеону не чужда подозрительность. В лаборатории он продолжил наблюдение за тем, кто трансформировался. Хамелеон узнал лицо человека из прошлого и из фильма. Но, благодаря трансформации, назвал его ЗАГАДКОЙ.
ЗАГАДКА чем-то занимался в лаборатории, бегал туда-сюда. Что-то в лихорадочной деятельности
В коридоре ЗАГАДКА столкнулся с существом, тоже не отображенным в программе Хамелеона. Огромным, странно двигающимся, не похожим на ИСКЛЮЧЕНИЯ, но пахнущим, как пахнут они.
ЗАГАДКА убежал из здания, а Хамелеон последовал за ним, потому что не находил в здании запаха МИШЕНЕЙ, вот и не видел смысла здесь оставаться.
На пути из здания Хамелеон уловил у ЗАГАДКИ слабый запах МИШЕНИ под запахом ИСКЛЮЧЕНИЯ.
Интересно.
Как только они оказались в машине и какое-то время провели в пути, возбуждение ЗАГАДКИ спало, он стал куда спокойнее, и запах МИШЕНИ медленно исчез.
Остался только запах ИСКЛЮЧЕНИЯ.
И что все это означает?
Хамелеон размышляет над этими событиями.
На заднем сиденье, выглядя точно, как заднее сиденье, Хамелеон ждет, чем все обернется. Он уверен в том, что продолжение последует. Так всегда и бывает.
Глава 54
Эрика позвонила в общежитие Гленде, ведающей всеми закупками, и попросила немедленно встретиться с ней в столовой для персонала. Столовая находилась на втором этаже южного крыла. Войти в нее можно было как из южного коридора, так и снаружи, через отдельный вход.
Через несколько минут Гленда вошла в столовую через дверь отдельного хода. Зонтик оставила за дверью.
– Да, миссис Гелиос, что вам угодно?
Одетая в тренировочный костюм, эта крепкого сложения Новая женщина привыкла к поднятию тяжестей. Закупками в поместье занималась только она, причем не только ходила по магазинам, но привозила все товары и раскладывала по полкам.
– Прошло чуть больше суток с того момента, как я вышла из резервуара сотворения, поэтому информация, полученная методом прямой загрузки, еще не дополнена достаточным жизненным опытом. Мне нужно кое-что купить, прямо сейчас, ночью, и я надеюсь, что ваши знания о магазинах окажутся полезными.
– Что вам нужно, мэм?
В уме Эрика список уже составила.
– Одежда для мальчика. Туфли, носки, брюки, рубашки. Полагаю, нижнее белье. Легкая куртка. Какая-то кепка. Мальчик ростом примерно четыре фута, весит пятьдесят или шестьдесят фунтов. Ах да, у него большая голова, достаточно большая для мальчика, поэтому и кепка нужна соответствующая. Можете вы достать все это немедленно?
– Миссис Гелиос, позволите спросить…
– Нет, – прервала ее Эрика, – не позволю. Все это просит привезти Виктор. Я никогда не спрашиваю Виктора, какой бы странной ни казалась его просьба, и никогда не буду спрашивать. Нужно мне объяснять вам, почему я никогда не задаю таких вопросов моему
– Нет, мэм.
Прислуга знала, что Эрику бьют, и им не разрешено отключать боль.
– Я подумала, что вы и так все понимаете, Гленда. Мы все идем по тонкому льду, что служанка, что жена.
Гленду смутили ее слова. Она не привыкла к такой открытости.
– В столь поздний час все магазины, торгующие детской одеждой, закрыты. Но…
– Да?
Страх появился в глазах Гленды, на ранее спокойном лице теперь читалась тревога.
– В доме есть много одежды для мальчиков и девочек.
– Здесь? Но детей-то в доме нет.
– Вы не должны никому это говорить, – голос Гленды упал до шепота.
– Говорить что? Кому?
– Ничего не говорите… мистеру Гелиосу.
Эрика решила продолжить разыгрывать карту подвергающейся побоям жены.
– Гленда, меня бьют не только за мои недостатки, но и по любому поводу, который найдется у моего… создателя. И я совершенно уверена, что меня изобьют, если я принесу плохую весть. Так что от меня он ни о каких секретах не узнает.
Гленда кивнула.
– Пойдемте со мной.
На первом этаже в южном крыле находились кладовые. В самой большой, площадью восемнадцать на двадцать футов, где поддерживалась низкая температура, хранились дорогие меховые изделия из норки, горностая, арктической лисы… Виктор не относился к сторонникам движения, требующего запретить использование натурального меха в одежде. Он отдавал предпочтение другому движению – античеловеческому.
Помимо стойки с шубами, в комнате хватало и различных шкафов, в которых лежали и висели вещи, не уместившиеся в достаточно просторной гардеробной Эрики, примыкающей к хозяйской спальне. Поскольку жены Виктора не отличались даже в мелочах, он мог не покупать каждой новый гардероб. Но при этом хотел, чтобы жена всегда выглядела стильно, поэтому в этом гардеробе постоянно появлялись обновки.
Из нескольких ящиков в самом дальнем углу Гленда начала доставать различную детскую одежду – для мальчиков и для девочек.
– Откуда все это взялось? – спросила Эрика.
– Миссис Гелиос, если он об этом узнает, то убьет Кассандру. Это единственное, что делает ее счастливой и делает счастливыми нас, – ее тайная жизнь. Она дает надежду всем нам.
– Вы знаете, я плохую новость сообщать Виктору не буду.
Гленда закрыла лицо полосатой рубашкой на трех пуговичках с короткими рукавами.
На мгновение Эрика подумала, что женщина плачет: рубашка тряслась в ее руках, плечи подрагивали.
На самом деле Гленда глубоко вдохнула, словно хотела ощутить запах мальчика, который носил эту рубашку, и когда подняла голову, на ее лице читалось блаженство.
– Последние пять недель Кассандра по ночам тайком уходила из поместья, чтобы убивать Старых детей. Кассандра, прачка.
– Понимаю, – кивнула Эрика.
– Не могла больше ждать, когда ей разрешат убивать. Остальные… мы восхищались ее решимостью, силой духа, но не могли заставить себя последовать ее примеру.