Мертвый мир - Живые люди
Шрифт:
Я успела заметить только скрывающийся силуэт старшего Янга за тяжелой дверью внутрь здания, когда меня толкнули куда-то в сторону, заставляя повалиться на асфальт, чуть сдирая кожу с ладоней. Вместе с властвующим в округе страхом и паникой раздался повторный грохот. Прогремели выстрелы: одинокие, револьверов и пистолетов с винтовками, и частые очереди автоматов. Люди кинулись врассыпную; на мою левую кисть кто-то наступил, заставляя закричать от боли.
Сжимаясь в комок, боясь быть растоптанной и задавленной этим безумным стадом, что бежало от огня, выстрелов, грохота и взрывов, я не понимала, что происходит, но сознание шептало лишь запомнившиеся буквы на пожелтевшей бумаге: « Само
Неожиданно выстрелы стали такими близкими, что, осознав их близость, я успела заметить лишь то, что люди падают на землю мертвыми трупами с дырками в головах. Они падали словно мешки картошки не пытаясь смягчить падение или сгруппироваться. После этой очереди, что до сих пор эхом звучала у меня в голове, здесь, в радиусе нескольких десятков метров, стало тихо. Но дальше шум лишь нарастал. Послышались два шаркающих шага, а через мгновение рядом с моим лицом оказалось лицо Гари. Глаза мужчины были расширены от ужаса, а рука потянулась ко мне:
– Защити Сэм, прошу… тебя… - этот прощальный хрип врезался в память лучше любого громкого выстрел над самым ухом, оглушая. Губы мои задрожали, руки затряслись, а после дрожь пронзила все тело.
Я лежала посреди поля мертвецов, которые смотрели куда-то невидящим взглядом, а со всех сторон шум лишь нарастал и приближался, будто обхватывая тебя кольцом. Но здесь все поистине было тихим и кладбищенским. Послышались голоса незнакомцев, а после звук открываемой тяжелой двери, что вела вовнутрь здания станции.
Неожиданно кто-то выживший, притворившийся, как и я, мертвым, подскочил на ноги, стараясь забежать за арку, убегая бы от выстрелов и смерти. Но пули настигли его быстрее, чем что-либо другое, заставляя только вскрикнуть, тут же падая лицом вниз. Я зажмурилась, прижимаясь к асфальту, игнорируя содранную с ладоней кожу.
Если я ничего не сделаю, то люди-я даже не знаю, сколько их, кто они-зайдут внутрь, окажутся там, где еще остались живые. Я надеюсь на это. Я могла лишь вертеть головой, чтобы не выдать своего живого состояния, но этого было недостаточно. Откуда-то сверху, с плоской крыши станции, посыпались мелкие камни вперемешку с осколками.
Я должна была хоть что-то сделать, но я не сделала ничего. Я начинала понимать, что эти люди – звери. Звери, которых я боюсь, которых остерегаюсь, от которых бегу. Скрип и хлопок вывели меня из какого-то оцепенения, заставляя дернуться. Прижимаясь к земле, я чуть приподнялась, тяжело дыша раскрытым ртом, шальными глазами ища уродов. Все внутри колотилось, и мне казалось, что каждый мертвец слышит этот бешеный стук моего сердца. Медленно дрожащей рукой я потянулась к пистолету за поясом, когда кто-то подстреленный, такой же, как и остальные тела, покрывающие землю, закашлял. Тут же автоматная очередь прозвучала в воздухе, а пули впивались в уже мертвые тела или асфальт. Один заряд отскочил от твердого покрытия совсем рядом со мной, царапая щеку. Сердце ушло в пятки, а я мечтала исчезнуть. Тела некогда живых знакомых, друзей, отцов и матерей дергались в разные стороны, когда пули набивали их ткани и мышцы.
Я теперь хотела только лежать, боясь сделать хоть что-то, когда человек, оставшийся у тяжелой двери( все его приятели «нырнули» внутрь станции), засмеялся, любуясь своей работой. Я подняла глаза, чувствуя, как злость заполняет каждую клетку тела, мозга. Гнев пропитывал каждый миллиметр, стоило этой твари
«Нет!” - внутренний голос успел лишь оскалиться и устало протянуть, намекая на мое безрассудство, когда тело совершило совершенно неожидаемые мной действия. Я подскочила на ноги, игнорируя все вокруг, тут же стреляя: - Сдохни!
Искреннее удивление мелькнуло на лице мужчины, когда он понял, что пуля попала в него, а он не успел нажать на курок автомата, слишком поздно замечая меня. Ублюдок, приоткрыв губы, из которых потекла теплая струйка крови, прижался к бетонной стене станции, на которую и посягнул со своими друзьями, а после съехал по ней вниз, прижимаясь спиной. Кровавый след остался на сером бетоне, чуть нагретом солнцем этого лета.
Тяжело дыша, почти задыхаясь от гнева, я подбежала к массивной двери. Останавливаясь, смотря в самые глаза этого человека – животного с такой ненавистью, на которую только способен человек, с такой ненавистью, что сжигала сердце, испепеляя сосуды и вены, я со всей силы нажала на курок, словно пытаясь сломать его. Вся обойма оказалась в черепе животного, который гордился убийствами, это приносило ему удовлетворение, радость. Патроны были редкими, но для этой мрази, я не пожалела бы и нескольких десятков: он и его дружки заслуживали куда большего. Интересно, каково этому ублюдку оказаться на месте жертвы, а не охотника.
Бросая взгляд на изуродованное лицо, чьего хозяина было не узнать, я открыла двери, прикладывая усилия, как и всегда. Темнота и прохлада встретили меня без единого звука. Только солнечный свет попадал через дверь, не погружая все во мрак. Почему-то в этот момент я начала бояться темноты, словно вернулась в детство. Казалось, что сейчас ужасные монстры покажутся во тьме, утягивая тебя за собой, но за спиной раздались повторные выстрелы и взрывы.
Я не понимала, что происходит, не понимала, почему мы не оказываем сопротивления, но знала только то, что пришедшие животные – не друзья, что именно они разрушили Холвудс. Именно они и должны здесь умереть. Словно моя злость и ненависть были осязаемы, люди станции заставили новую партию незнакомцев немного потерять свою уверенность, открывая огонь с крыши. Пули эти несли возмездие.
Сейчас всеми, наверное, двигали месть и ненависть. Плевать я хотела на то, что это плохие чувства.
Я забежала внутрь, словно оставляя все разборки на людей, засевших на крыши, скрываясь в темноте, растворяясь в ней. Тихо передвигаясь, почти прижимаясь к холодным стенам, я искала угрозу, опасность. Но внутри не было ничего: ни своих, ни чужих, даже трупов не нашлось.
Поднимаясь по лестнице, уже не боясь шуметь, я только слышала отголоски сражений снаружи: где-то громыхало, где-то раздавались крики. Комнаты станции были пустыми, совершенно. Я подошла к столовой, заглядывая внутрь, но ничего не нашла. Страх закрался в самое сердце, когда я перестала слышать звуки снаружи: все затихло.
Пробегая по коридору, я резко затормозила у излюбленного окна, замечая пламя. В одно мгновение стало так жарко, что казалось, горит сам бетон. Все вокруг станции полыхало: зеленое пространство превратилось в оранжевое, оставляя только болотный цвет жилетки Билла. А голубое небо превратилось в пламенную воду, жаркую и горячую. От одного взгляда на мир ты обжигался, чувствовал боль. Вся северная часть леса, а вместе с ним и небо, пылали, исчезая в огне.
А потом внизу раздался взрыв и крики, разрывающие затишье. Все звуки вновь вернулись, только теперь к ним добавились хрипы и рычание – забор проломили. Я почти вылезла из окна, поглощаемая этим ужасным зрелищем, когда справа послышался щелчок оружия и тяжелые шаги.