Мерзкая семерка
Шрифт:
– Не такой ты старый и дряхлый, каким казался, – добавила Мейвен.
А Верена лишь с облегчением кивнула ему.
Тиарнах никому не ответил и не остановился, а, напротив, прибавил шаг и ушел по берегу за выступ скалы, подальше от взглядов и людей, и орков. Там он согнулся пополам и опустошил бурлящий желудок.
– Хреновы человеческие эмоции, – проворчал он, и его опять вывернуло.
Он обделался от страха при одной только мысли о битве с Амогг. Прошлой ночью он выпил две бутылки вина, это не помогло ни желудку, ни нервам… Он прекрасно знал, что Лоример оценил его нынешнее состояние и
– Но башку ублюдка принца Сокола мне не оторвать, я не справлюсь, – сказал он и выплюнул желчь.
А потом утер губы и бороду, глубоко вздохнул, заставил себя опять улыбнуться и неспешно направился на берег, к морякам. Они хлопали его по спине, кто-то сунул в руку бурдюк с вином. На мгновение Тиарнах снова ощутил себя богом войны, купающимся в лучах славы. А потом посмотрел на Амогг Хадакк и опять почувствовал волну страха, бегущую по спине. Орки – жуткие и свирепые твари.
Он пил и надеялся, что это поможет забыться. После боя к нему вернулись старые воспоминания – треск огня, лязг стали и крики его людей, погибавших, пока он валялся в пьяном беспамятстве. «Ты, никчемный кусок дерьма, должен был умереть вместе с ними». Он все пил и все крепче сжимал рукоять меча. Да, он должен умереть, но пока не время. Он умрет в бою с проклятыми солдатами империи. Может быть, тогда ему будет спокойнее спать в могиле.
– Нет, ты видела? – сказал Лоример. – Неужели это тот же пьяный дурак, которого мы вытащили из лужи грязи и блевотины?
– Он был прежде великим воином, – ответила Мейвен. – Никто не поймет дикого сердца орка лучше его. Он способен на большее. Если сумеем держать его достаточно трезвым, это будет великим даром для ополчения Тарнбрука. Тиарнах видел больше сражений, чем любой из ныне живущих, если кто-то и может дать им шанс выжить, так только он.
– Он по-прежнему грозен, – вмешалась Верена. – Справиться с тремя орками – это впечатляет. Даже выглядеть стал моложе, чем мне казалось вначале. Я могу поклясться, что у него было больше седины…
Мейвен перевела взгляд на героя и столпившихся вокруг него моряков, плотно сжала губы, задумавшись.
– Может быть, эта жизнь как раз для него подходит.
Больше времени на обсуждение не было, потому что к ним направилась Амогг. Люди прыснули от нее, как стайка распуганных голубей.
Здоровенная предводительница орков подошла и остановилась прямо перед Вереной, обнажив бивни – ужасающее зрелище для двух телохранителей, храбро вставших между Амогг и своей королевой.
– Верена Авилданская, – прорычала Амогг. – Рада снова видеть тебя. Твои детки – они крепки и здоровы?
Лоример и Мейвен застыли, разинув рты, но Верена ответила в тот же миг:
– Они здравствуют. А как твои, Амогг Хадакк?
Амогг фыркнула и кивнула на три орочьих трупа, валявшихся на песке:
– Одни глупые и неживые. А другие умны и сильны. Моя старшая – крупненькая и могучая, мне почти по плечо.
Верена глянула на своих товарищей.
– Мир и
Амогг нахмурилась.
– Грустно, что мы не сразились сегодня. Может, завтра я всех вас убью. Для чего вы с войском высадились на моем берегу?
– Прямо к делу, – сказал Лоример с акульей улыбкой. – Это я ценю. Мы здесь из-за проклятой некромантки.
Мейвен выступила вперед.
– Рада видеть тебя, Амогг, вождь Хадакка. Мы уже встречались, давно. Приношу извинения за то, что незваной ступила на твою землю, но у меня дело чрезвычайной важности. Черная Герран вернулась и собирает союзников, самых сильных и смертоносных из всех земель, для великой битвы против Империи света. Приглашаем тебя воевать вместе с нами.
Амогг, кажется, не впечатлилась.
– Больше я не дерусь для людей.
– Они захватили почти всю землю к северу от Тарнбрука, – сказала Верена. – Этим летом их войско пойдет на юг. И мои Авилданские острова скоро будут под угрозой их кораблей.
– Что с того? – ответила Амогг. – Пусть придут сюда и бросят нам вызов. Мы сразимся, кто-то умрет. Может быть, они, а может, Хадакк. Сильный выживет.
– Они уничтожают всех, кто не обращается в веру Светлейшей, – сказала Мейвен. – Рано или поздно они явятся сюда десятками тысяч, чтобы истребить вас. Они не пощадят ни единого орка. Чтобы их победить, нам нужно объединить силы. Как ты можешь отказаться?
Амогг пожала плечами.
Лоример вздохнул.
– Думаю, мы не совсем правильно поняли орков, Мейвен.
Он поклонился предводительнице орков.
– Захотел головы лишиться? – спросила Амогг, поднимая топор. – Это с радостью, противоестественное создание.
Вампир живо выпрямился.
– Понимаю. Но поклон – знак почтения во многих человеческих обществах. Как глава моего народа из Придела теней, я приветствую тебя, вождь Хадакка.
Амогг фыркнула и опустила оружие.
– Глупо подставлять голову под топор. Люди странные, но я тебя поняла.
Он безрадостно улыбнулся.
– Они правы, против этого врага никто из нас не выстоит в одиночку. Мы должны драться вместе или пасть перед ним. Разумеется, орки сильны, но их слишком мало, а врага еще и поддерживает сила их божества.
Амогг ткнула мозолистым большим пальцем в большого старого орка, увешанного костяными талисманами и ожерельями.
– Сила Вундак в мощи Гардрама. Наш бог сильнее любого из богов человеческих. Орки сильнее людей. Нам бояться нечего.
– Может, ты и права, предводительница, – ответил Лоример. – Но почему бы не остановить врага прямо сейчас, пока он не стал слишком сильным?
Орк-гигант рассмеялась в ответ, провожая взглядом направлявшегося к ним по берегу Тиарнаха.
– Бог Кахалгилроя, – с ухмылкой сказала она. – Я хочу сразиться сейчас. Надоели мне твои друзья-болтуны.
– У вас что, у всех булыжники вместо мозгов? – обратился к своим союзникам Тиарнах. – Амогг Хадакк, у врага, с которым мы воюем, нет чести. Они пытают и убивают тех, кто уже сдался, и получают от этого удовольствие. Они любят убивать слабых.