Месье, сделайте мне больно
Шрифт:
Когда я слушал ее рассказ, у меня возникло ощущение, что я вновь встретился с Ольгой. Конечно, это пока был не «Жагер-ЛеКультр» из розового золота, но, возможно, мы были недалеки от этого.
– Вы еще можете вернуть часы, – предложил я.
– Но вы не поняли! – воскликнула она. – У меня нет никакого желания. Если бы вы знали, какое счастье я испытала, совершая этот поступок. И вы хотите, чтобы я себя его лишила? После того как я взяла их, у меня был урок у второкурсников, в особенно тяжелом классе. Вы, должно быть, слышали о таких учениках: они считают, что им все позволено, без конца вас перебивают, встают, чтобы пойти поговорить в другой конец класса, единственное удовольствие для них – заставить учителя потерять голову. Так вот, у меня, видимо, был
Неужели она планировала заняться карьерой педагогини-преступницы?
Я задал ей этот вопрос.
Она рассмеялась:
– Честно говоря, не знаю. Сегодня утром в лицее я облазала карманы коллег, чтобы посмотреть, что это даст. О, я немного украла, это не состоятельные люди, кроме одного – у него в портфеле была тысяча франков, у других были только шариковые ручки и немного мелочи. Но это многообещающее начала. До того, как стану профессионалкой, я собираюсь набить руку на учениках и коллегах. Это мне кажется более логичным. Еще кабинет директора лицея, в который я заберусь. Мне хорошо знакомо расположение помещений, сейф находится в шкафу, там он хранит наличные деньги для текущих расходов лицея. Ключи лежат в ящике его письменного стола. Я это давно заметила. Бессознательно, но я об этом уже думала. И это стоит того, чтобы рискнуть. Я размышляла об этом, когда вела урок у второкурсников. Говорила себе, что надо будет действовать в конце дня, после шести, когда секретарь уйдет, а директор будет на педсовете. Он только тем и занимается, поскольку сейчас конец года. Единственная трудность – это взломать дверь его кабинета.
«Возможно, с помощью лома», – подумал я.
– Мне не понадобится серьезное оборудование, – заметила она, как если бы прочитала мои мысли. – Это не бронированная дверь. Будет достаточно ножниц или металлической линейки. Я отберу их у какого-нибудь ученика. Как только окажусь в кабинете, все пойдет как по маслу. Если мне это удастся, я почувствую себя более уверенно и смогу попытать счастья в магазинах.
Настоящий план карьеры. Что меня удивляло, так это ее спокойствие. Она уверенно смотрела в будущее. Не знаю почему, я думал о Семяизвергателе. Герострат сообщил мне, что он постарался ее утешить, когда меня не было в прошлый четверг. Я находил любопытным, что она мне об этом не рассказала. Но не мне было затрагивать эту тему.
– Хорошо, мадам, – сказал я, вставая.
Она тоже встала. Быстрым жестом я отбросил волосы назад, пока она стаскивала пальто с вешалки. Она протянула мне триста франков.
– Деньги сослуживца, – сказала она довольным тоном.
Я пожал ей руку, сделав вид, что не слышал этого, и проводил ее до выхода из кабинета.
Из окна я видел, как она бодрым шагом пересекала авеню Трюден. Я был потрясен этой метаморфозой. У нее в самом деле было намерение стать профессионалкой? Определенно, я нескоро покончу с Ольгой. Едва она меня покинула, как ее заменила другая. Надо полагать, что пациенты являются симптомом психоаналитика и всегда с одним и тем же укладываются на его кушетке.
Герострата внизу не было. Это меня устраивало. По крайней мере, не придется прибегать к разного рода хитростям, чтобы не встретиться с ним при выходе. Что касается Математички, верная себе, она повернула направо и ушла в сторону сквера д'Анвер.
В первый раз, с тех пор как я ее консультировал, я нашел ее почти привлекательной.
В семь тридцать я должен был ехать за Мэтью на улицу де Сен, где он жил со своей матерью. Теперь едва пробило шесть, торопиться было некуда. В гостиной я налил себе виски и улегся на канапе. Я уже давно не позволял себе немного расслабиться. На ковре, рядом с журнальным столиком, пятно от апельсинового сока оставило большой круговой след. Надо было вычистить его тут же, но после вызова к Шапиро Май Ли так больше и не появилась. Я был должен ей зарплату
Ничто иное не имело значения.
Внезапный телефонный звонок прервал эти мысли.
На другом конце провода я узнал Шарве.
– Мы не очень хорошо с тобой поступили, уехав таким образом, – сказал он. – Я хотел извиниться.
– Вы тут ни при чем, это моя вина. Гроссман со своими борромеевскими узлами… у меня голова была занята другим.
– Оказывается, внизу это твою машину разбил тот психованный. Тебе нужно было предупредить нас.
– Зачем? Это ничего бы не изменило. Я знаю водителя, он приличный человек, там разберемся с нашими страховыми компаниями.
– А Дед Мороз явился, чтобы помочь тебе ее отремонтировать?
– Нет, надо было заменить аккумулятор. Этот тип постоянно бродит перед моим домом, я дал ему подработать.
– Послушай, надо бы познакомить этого типа с Кристиан, у нее проблемы с машиной. Если он может заниматься ремонтом в любое время дня и ночи и в какую угодно погоду, – это удачная находка.
Его ирония сбила меня с толку, и я не ответил.
– Я не хотел вмешиваться в то, что меня не касается, – сказал он, – но у меня впечатление, что дела у тебя идут не слишком хорошо.
– В общем, ничего серьезного… Ладно, сложная история с одной пациенткой, я только что обнаружил, что она клептоманка.
Он рассмеялся:
– Она стянула у тебя портфель?
– У меня нет особого желания шутить по этому поводу.
Он не стал настаивать и спросил о Флоранс. Мне показалось, что я уловил смущение в его голосе, как если бы он стеснялся говорить со мной о ней. Мысль о связи между ними еще никогда не приходила мне в голову. Однако в этом не было бы ничего необычного. Психоаналитический круг был достаточно узким. Здесь часто встречали одних и тех же людей и легко говорили о себе. Врачи могли встретиться со своими пациентами на семинарах или коллоквиумах. Не считая вечеринок, где в полном смысле оказывались среди своих. Так что иные из братства, запуганные возможной встречей со своим терапевтом, тщательно просматривали листы приглашенных. И как следствие – странная, возможно, бессознательно поддерживаемая атмосфера близости, где каждый знал почти все обо всех, что сильно способствовало встречам и расставаниям и, иногда, недоразумениям.
– Флоранс возвращается из Чикаго в понедельник, – ответил я. – Вообще-то, мы вместе ужинаем в будущую среду.
– Передавай ей привет. Меня пригласили в Вену на семинар. Город Фрейда, только и всего! Меня не будет до конца следующей недели. Я увижу ее по возвращении.
На этом он повесил трубку, оставив меня слегка обеспокоенным, не из-за предположения, что у него была связь с Флоранс, а потому, что сказал ему про Ольгу. Что на меня нашло? Конечно, последствий не будет. Самое большее, отделаюсь тем, что расскажу о ее случае в картеле. Но я злился на себя за подобную несдержанность. С какой стороны ожидать следующего удара? – задавался я вопросом. Учитывая мою способность постоянно совершать неудачные поступки и допускать оплошности, были все основания опасаться, что с моей собственной.
Мэтью ждал меня с нетерпением.
– Гениально, повеселимся вволю! – воскликнул он, увидев меня.
– Ему осталось еще одно упражнение по географии, – вмешалась гувернантка – Мадам Сованьяк позвонила из Чикаго, она хотела бы, чтобы завтра он вернулся не слишком поздно.
Наводящее уныние нытье. Это было в духе Флоранс. Даже с другого конца Атлантики ей нужно было вмешиваться в мои отношения с Мэтью. Я заверил гувернантку, что привезу его точно вовремя, и мы поспешили уехать.