Мессии, лжемессии и толпа
Шрифт:
Спаситель обещал уже в скором, хотя и неопределенном времени установление на земле царства божия, искоренения несправедливости, угнетения и боли, воскрешения мертвых, причем в новом и, надо полагать, намного лучшем виде. Сам мессия воссядет на престоле и воцарится всеобщая радость. Все это родилось в головах невежественных и легковерных людей, но явственные следы такой слепой веры можно легко обнаружить в новозаветных книгах. В целом мессианские ожидания первых христиан мало отличаются от общих иудейских надежд.
Согласно иудаистскому мышлению, спаситель обязательно должен быть царского рода, о чем прямо говорится,
К. Каутский вполне обосновано предположил, что Иисус был бунтовщиком и именно за это был казнен. Действительно, зачем нужно было распинать человека, который призывал лишь к любви и смирению. Каутский полагает, что бунтарский мессия, соответствующий иудейскому мышлению, в условиях относительного мира и спокойствия в Римской империи больше не годился. Но так как христиане привыкли почитать в Иисусе своего бога и воплощение всех добродетелей, то они не отказались от личности Иисуса-бунтаря, не противопоставили ему другой идеальный образ, другую личность, более отвечающую новым условиям, но взяли и устранили из образа бога Иисуса все бунтарские черты и превратили его в страдальца, который был убит не за восстание, а только по причине его бесконечной доброты и святости и вследствие низости коварных завистников[6].
Представители состоятельных слоев, примкнувшие к христианам, взяли на себя функции идеологического и литературного оформления христианского учения, поскольку именно они были образованными людьми. Благодаря их усилиям первоначальные крайности христианства, его духа протеста и революционно-демократического неприятия действительности стали постепенно исчезать, хотя и не были преодолены полностью. Соответственно этому изменился и образ Иисуса, он перестал быть ярко выраженным бунтарем, но неизменным в его учении остаются симпатии к бедным и обремененным, которых он считал солью земли. Восхваление бедных и порицание богатства принимали все более условный характер.
Гонимым и страдающим людям уже не нужен был бунтарь, поскольку все бунты и восстания до этого заканчивались их поражением; им теперь необходим был образ воплощенной кротости, смирения и доброты, т. е. того, что они хотели бы видеть в окружающем мире. Но следы бунтарства явно присутствуют в новозаветных священных текстах. Это потом оказалось на руку церкви, которая, отказываясь от милосердия и прощения, всегда могла сослаться на соответствующие места в этих текстах. Но даже наделенный всеми добродетелями, Иисус никогда не приобрел бы такой значимости, если бы миф не дал ему возможности собственного воскрешения и воскрешения других. Для толпы (людей толпы) это имело решающее значение, поскольку она хотела всего и сейчас, была невежественна и легковерна. На небо вознесся и Мухаммад.
Прав Каутский, что никто не оставляет по себе память, выходящую из узкого круга людей, знавших его лично, если он не оставляет какого-нибудь произведения, которое производит впечатление. Пока такое создание
В современных демократических условиях, в частности свободы совести, нередко появляются люди, объявляющие себя мессиями и создающие для собственного процветания соответствующие секты, иногда очень крупные. Они формируют новые религиозные догмы, но часто оказываются не в состоянии отвергнуть многие из тех, которые составляют основу того или иного вероучения, в рамках которого они пытаются что-то сделать (тоталитарные сайентологические и мученические, псевдоиндуистские и псевдобиблейские секты и др.)[8]. Эти секты достаточно постоянны, но, к счастью, не оказывают заметного влияния на общество.
Происхождение и конкретные дела некоторых спасителей трудно определить, их духовный профиль несколько размыт, но в них все равно верят. Таким является Махди. Большинство суннитских богословов ведут его происхождение от семьи пророка. Для суннитов он не является непогрешимым «ведомым» (Махди — буквально «ведомый», т. е. «тот, кого направляет бог»), каким его провозглашают шииты. Шииты отожествляли его с Двенадцатым имамом. Пребывая вечно живым, он лежит в гробнице на горе Радва, откуда приверженцы ждут его возвращения. Божественное явление Махди откроет для мусульман эпоху небывалого благочестия и процветания. Царствование Махди продлится пять, семь или девять лет. Многие политические деятели, провозгласив себя Махди, предпринимали попытки (часто удачные) прийти к власти[9]. Махди — тоже типичный мессия.
Можно предположить, что идея спасителя заимствована исламом из иудаизма и христианства. Но гораздо более обоснованно думать, что она родилась в исламе естественно, так сказать, самостоятельно, не случайно Махди пользовался и пользуется широкой популярностью среди народных масс, его имя лежало в основе многих освободительных движений. Мухаммад, конечно, принес «единственно верное» учение, но оказалось, что оно недостаточно в плане облегчения земной ноши и обеспечения блаженства на небесах. Поэтому понадобился Махди.
Ему, конечно, предшествовал основатель ислама Мухаммад. Его рождение и детство вполне соответствуют мифологическому сценарию жизни, типичному для спасителей, отмечает М. Элиаде. Будучи беременной, мать его услышала голос, возвещающий о том, что ее сын будет владыкой и пророком своего народа. В момент его рождения весь мир озарился ослепительным светом (сравни рождение Заратустры, Махавиры, Будды). Он родился чистый, обрезанный и с уже перерезанной пуповиной. Когда ему исполнилось четыре года, два ангела уложили его на землю, вскрыли грудь, взяли из его сердца каплю черной крови и омыли его внутренности талым снегом, принесенным в золотой чаше[10].