Месть космического ландскнехта
Шрифт:
Я открыл глаза и обнаружил, что лежу не на полу станции. Высокий потолок с вырезанными изображениями демонических божеств, которые почему-то казались знакомыми и навевали благоговейный страх.
Попытки пошевелить руками и ногами не дали никаких результатов. Тело было связано прочными верёвками, сплетёнными из каких-то растений. Пытаясь высвободиться, я не сразу заметил, что руки выглядели иначе — стали более тонкими и длинными, а кожа на них была тёмной, словно загоревшей. Вместо привычной одежды на мне красовалась только рваная набедренная повязка из какой-то
Дверь открылась и в комнату вошёл упитанный дикарь в странной тунике и шапке из ярких птичьих перьев, которого сопровождали два рослых туземца. Он достал церемониальный кинжал треугольной формы, после чего, сказав несколько слов на непонятном языке, разрезал путы. Его спутники тут же скрутили меня, не давая даже пошевелиться.
Жрец начал что-то гортанно напевать, рисуя в воздухе какие-то знаки. Он вытащил деревянную миску, наполненную местным аналогом краски, сунул туда два пальца и начал разрисовывать моё тело рунами. Закончив эту процедуру, абориген, встав на колени, произнёс длинную речь, из которой я понял только многократно повторяющееся слово «Бафомет», накалил нож на жертвенном огне и вонзил ярко-красное лезвие мне в грудь.
Я заорал от дикой боли и начал дёргаться на алтаре, пытаясь вырваться из рук громил, старательно не дававших мне это сделать. Сладковато пахнуло палёной плотью, зашипела испаряющаяся кровь. Жрец склонился надо мной так, что стало видно его счастливо улыбающееся лицо. Он что-то радостно крикнул, а потом в исступлении начал танцевать, нелепо двигая руками и ногами.
Боль становилась всё сильнее, а улыбка дикаря постепенно начала увядать. Он выглянул за дверь храма, покачал головой и что-то крикнул своим помощникам. Один из них быстро сунул служителю Бафомета факел.
Послышался треск лопающейся и обугливающейся на огне плоти, запах палёного усилился. Жрец всё чаще выглядывал на улицу, и его лицо становилось всё мрачнее. В бешенстве выкрикнув что-то нецензурное, он отошёл в угол комнаты и вернулся с охапкой веток. Меня привязали к грубо обработанному стволу дерева, обложили хворостом, который был немедленно подожжён.
Я не боялся ничего, кроме одного. Огонь. После того случая на станции, когда мне еле удалось выжить после страшных ожогов, где-то глубоко в подсознании засел панический страх перед пламенем. Даже от вида горящих зажигалок, плазменного клинка я испытывал резкий дискомфорт. Было понятно, что это всего лишь иллюзия, но она выглядела слишком реальной.
Плохо помню, что было дальше. Кажется, я орал, дёргался, грязно ругался на всех языках, которые знал, молился Бафомету… Вроде, было что-то ещё… Но, наконец, этот кошмар закончился, как и всё в этой жизни.
***
Вокруг меня снова тьма. Лис молчал. Серьёзно, я не слышал ни единого звука и это напрягало ещё больше. Не было ни обычных злорадных высказываний, ни смеха. Ничего. Абсолютная тишина.
— Продолжим или как? — мой рот кривится в болезненной усмешке — разум отказывается верить, что это была только иллюзия и тело до сих пор скручивало от фантомных болей.
— Вот так
Он щёлкнул пальцами и от его силуэта разошлась волна пламени, превращая комнату в круг ада. Весело пылали стены, медленно обугливался под ногами пол, огонь, повисший в воздухе, в очередной раз сложился в облик Бафомета. Словно из ниоткуда возникли жрецы безумного бога, одетые в рясы с капюшонами, которые полностью закрывали лица. Они напевно молились и несли чьё-то тело, растянутое на цепях. Крюки глубоко врезались в мышцы и каждое неосторожное движение вызывало у жертвы мучительный крик боли.
Дунул порыв ветра, откинув спутанные чёрные волосы. Взглянув в лицо человека, которого готовились убить во славу божества, я узнал в нём Кэй.
Главный сектант выхватил золотой нож и, шепча благодарности Бафомету, вонзил его в грудь сестры, пригвоздив тело к алтарю. Все рухнули ниц и начали восхвалять милосердного бога.
Я зарычал от бешенства, охватившего всю мою сущность. Энергия, больше не сдерживаемая никакими барьерами, вырвалась наружу. Глаза и волосы вспыхнули ярким голубым огнём.
— Взрыв сверхновой, — неожиданно тихо произнёс я голосом Курта.
Тело загорелось ослепительным светом и от него во все стороны ударили мощные энергетические волны. Первый концентрический импульс уничтожил фантомные проекции, остальные, наложившись друг на друга, начали медленно разрушать станцию.
Усилием воли я заставил себя успокоиться. Если «Звезда» превратится в парящие в вакууме обломки, погибнет не только Лис, но и мы с Кэй.
Встряхиваюсь, снимая с себя наваждение наёмника, который, всё так же ухмыляясь, стоит на мостике, не подозревая, что иллюзии на меня больше не действуют.
Я прыгнул вперёд, сбив Лиса с ног и схватил его за горло:
— Твои штучки больше не действуют на меня. Говори, где Кэй?
— Ты ведь тоже из проекта «Лайт»? Почему не работаешь на них?
— Кто такие «они»?
Его лицо удивлённо вытянулось, а затем наёмник расхохотался:
— Ты правда ничего не знаешь о проекте? Почти все, пережившие мутации, работают на Сенат.
— Почти все?
— Да. Есть и ренегаты — те кому неудачно промыли мозги или не сделали этого вовсе. «Лайт» спонсируют все олигархи Галактической Федерации, учёных поддерживает сам Великий Консул.
— Почему ты так охотно делишься информацией? Как-то подозрительно.
Лис хрипло усмехнулся:
— Рэй, думаешь я просто так похитил Кэй? Девчонка знает немало ценной информации. Выйти против Сената с пустыми руками и отсутствием представления, кто твой враг — не лучшая идея.
— Ты её пытал?!
— Нет. А смысл? Она быстрее бы сломалась под пытками, став овощем, чем сдала кого-то из проекта. Металюди, которые не с нами, слишком опасны.
Я неохотно отпустил Лиса. Тот поднялся, растирая руками шею.