Месть невольницы. Истинная для дракона
Шрифт:
Теперь следовало разыскать короля и поговорить с ним. Встреча была неминуема.
Глава 24
— Эммилия, тебе придется поговорить с ним.
— Так и тебе придется, Арсель.
— Знаю. И не хочу.
— И я. Не хочу, — девушка открыла окно в кабинете, любуясь видом на чудесный, снова начавший оживать сад. Им обоим нравилось сидеть тут за разговорами и планами, даже обедали иногда тут втроем. — Душно сегодня, хорошо с гор прохлада… Уже решили,
— Вполне. Воины только и говорят о том, как шестилетний наследник один справился с отрядом разбойников и сотней лучших воинов врагов, и им теперь нельзя ударить в грязь лицом. А ещё о том, как ты привезла раненных, закутанная в одну штору. И как летела в гущу сражения верхом на драконе.
— Вот уж сомнительная радость.
— Ты ведь даже не понимаешь, что это для них значит, да?
Арсель подошел ближе, тоже вдыхая свежий горный воздух из окна, а Эммили грустно улыбнулась.
— Мне все равно, что они думают. И что это значит для них. Пока это позволяет мне обеспечить безопасность сына. В противном случае я вряд ли пожалела бы хоть кого-то из них…
— Ты только говоришь так, на самом деле у тебя доброе сердце.
— Ох, конечно, Ваше высочество, Вам виднее, какое у меня сердце.
— Наконец-то ты это признала, — хохотнул принц. — Смотрю, у нас многолюдно стало во дворце, девушки твои постарались?
— Формально девушки не мои, а короля. Но да, слуг набрали они. Тех, кто мог трудиться. В армии тоже должно быть пополнение.
— Есть такое. Бывшие рабы умереть готовы за мать наследника, подобравшую их с улицы.
— Да что же здесь все так стремятся умереть? Пусть лучше принесут победу.
— Мы сделаем все возможное, Эммили.
— Ты можешь пообещать мне, что будешь осторожен в бою?
— Как тебе сказать? Если я не буду в первых рядах, разве захотят сражаться остальные?
— Но воины-драконы снова будут во второй ипостаси, а ты, получается, опять вместе с людьми, хотя ты принц.
— Согласись, это моя личная проблема. А люди готовы идти только за тем, кто идет вместе с ними, а не прячется за их спину.
— Все верно говоришь, но если с тобой снова что-то случится…
— Брось, Эммилия, ты прекрасно справилась бы и без меня. И случись что, справишься. Вон у тебя тут поддержка какая.
— Да уж, целых пять наложниц.
— Не умаляй свои заслуги. Тебя обожают драконы и боготворят люди.
— Я это вижу. Но мне не нужны все драконы и все люди.
— Все будет хорошо. Я тебе обещаю. Буду себя беречь.
— Вот и славно… А скажи ещё, правда мы можем так быстро восстановить казну и продовольственные запасы, если продадим алмазы, прибывшие позавчера с рудника?
— Мы поверили все несколько раз. Альтари очень хороший дипломат. Оба представителя союзников заверили нас, что готовы скупить всю партию за раз. И как только ты догадалась привлечь девушек из гарема
— Это не я, Арсель. Принцесса Айвери, которая в монастыре готовится стать верховной жрицей.
— Говорили, что она сильная эмпатка.
— Верно.
— Тогда хорошо, что уехала, ей точно не стоит быть во дворце. Вряд ли есть в нашем мире место, в котором больше боли и ненависти. Раньше брат брал её на важные переговоры как индикатор их намерений. А потом видимо посчитал недостойной партией.
— Тебе тоже жаль её?
— Я не знал её, Эммили. Но мне жаль каждого, кто сталкивался с королем.
— Эльма рассказала мне сегодня, что ты запер в тюрьме советника?
— Так и есть… Ты простив? Думаешь, не Эдвард стал предателем, подставив тебя, когда ездила в монастырь, а потом сообщил, что капитуляции не будет?
— Я не уверена, но тюрьма — это довольно радикально.
— Если ты против, то я отменю приказ.
— Арсель. Я никогда не стану оспаривать твои решения. Честно, не знала, как с ним поступить. Видела, до чего он довел государство, замок, народ, но не могла решиться.
— Знаешь… За него просила Алаида, — принц усмехнулся. — Вокруг меня стало столько женщин, что я начинаю чувствовать себя популярным.
— Рада за тебя, — хмыкнула Эммили. — И кто у нас Алаида? Имя знакомое, но…
— Одна из главных фавориток короля. Была. Раньше. Тоже невольница из гарема, не из тех пяти. Раньше они особо не выходили оттуда, теперь все говорят, ты разрешила.
— Да, припоминаю её. Но это неприятные воспоминания. И что же она просит?
— Разрешить им пожениться и покинуть замок. Её родственники у наших союзников в соседнем государстве готовы принять её и вернуть наследство, полученное ими от покойных родителей, но только если она вернется не бывшей рабыней, а замужней дамой со статусом.
— Вот как. А сам Эдвард что думает на этот счет?
— Думаю, он не в курсе. Пока. И вряд ли горит сильным желанием прощаться с холостяцкой жизнью, судя по тому, как развлекался тут. В том числе и с ней, но если остальные не претендуют на руку и сердце советника, то Алаида решила не терять возможности зря. Может и отомстить ему хочет, что не оценил. Многое слуги постеснялись рассказать тебе, ведь ты девушка.
— А ты, значит, мужчина и тебе не постеснялись? Давно ли ты нашел общий язык со служанками?
Арсель замешкался лишь на секунду, отведя взгляд, но потом ответил вполне спокойно и уверенно.
— Ты была права, что не могу нравиться всем, и меня это устраивает. С тех пор и научился общаться. Просто не придаю значения их первой реакции.
— Ты молодец. Представляю, как тяжело было переступать через себя. И хочу, чтобы ты знал — я тобой горжусь, Ваше высочество.
— Спасибо, Эммили. Ну так ты позволишь женить Эдварда? Все говорят, что Алаида — сущее наказание. Весь гарем только и мечтает от неё избавиться. Взбалмошная, истеричная, сварливая.