Месть обреченного
Шрифт:
– Спасибо. Понял. Кстати, что с Сидором?
– То есть, с Акулой. Жив-здоров. Проверено – мин нет. Зачислен в штат инструктором. Заважничал, сукин кот.
– Где он сейчас? – На объекте.
Заметив недоумение на моем лице, он поспешил объяснить: – Это учебный полигон. Что сие значит, тебе известно.
– И что он там делает?
– Отрабатывает с нашими ребятами методику снайперских засад – "кукушек". Маскировка, запасные позиции, тренировки на скорость лазания по деревьям
И, не дослушав разъяснений Волкодава, развернулся и едва не бегом направился к своему домику.
– Так не забудь – к шефу через час! – прокричал он мне вслед.
Меня ждали письма…
Полковник и впрямь благодушествовал: – Отличная работа. Профессиональная…
Как я понял, это была высшая степень похвалы.
– Особая благодарность – за документы. Насколько я понимаю, за них мы еще с тобой не рассчитались…
Да-а, у шефа Волкодава мозги действительно были на положенном месте. Он с удивительной прозорливостью вычислил мои замыслы.
Документы я передал им раньше, когда вышел на запасную связь. Этот связник должен был обеспечить меня в случае каких-либо неприятностей новым паспортом и билетом на самолет. И только.
Но билеты я купил сам. А вот документы, позаимствованные мною из сейфа Крученого, тащить через несколько границ не решился.
Да и не хотел.
Поэтому и вручил бумаги связнику, который, похоже, переправил их полковнику быстрее, чем добрался я сам.
Деньги, чуть больше двух миллионов долларов, я поделил пополам.
Эрнесто, когда я ему всучил его половину, на некоторое время лишился дара речи. А потом до самого моего отъезда надоедал клятвами в вечной любви и признательности и вопросами: не намечаю ли я еще гденибудь подобное мероприятие?
Конечно, о деньгах полковнику я говорить и не собирался. – Я на это надеюсь… – Опустив глаза, я невольно затаил дыхание – что ответит полковник? Мне поневоле пришлось поначалу поскромничать в ответ на предложение полковника.
– Можешь не сомневаться – я не забывчивый, – сказал полковник веско.
Это точно. Но мне очень хотелось, чтобы и в моем случае у него не случился провал памяти…
– Итак, – продолжал шеф Волкодава, – мы свою часть договоренности выполнили.
– Я бы не сказал, что в полном объеме…
Он посмотрел на меня, как рублем одарил.
– У кого не бывает накладок? По крайней мере, в той части, которая касается твоих передвижений туда и обратно все было чисто.
– Да, – вынужден был согласиться я.
– Осталось последнее – чтобы ты отработал ВСЕ свои обязательства.
Черт! Если бы кто знал, как мне не хотелось больше связываться с "конторой" полковника.
– По-моему,
– В ощем-то, да… – осторожно ответил полковник.
– Поэтому я надеялся, что мы квиты. – Ну, если ты настаиваешь…
Полковник нехорошо ухмыльнулся.
– Однако ты еще кое-чего не знаешь. Тебе известен Груздь?
Я немного помедлил и ответил:
– Приходилось встречаться…
– И, похоже, придется еще раз.
– На кой… он мне?
Полковник саркастически ухмыльнулся. – Тебе он не нужен. Спору нет. А вот ты ему зачем-то понадобился. – С какой стати? – Нам это пока неизвестно. По этому факту информация у нас нулевая. – Ошибка исключается? – Есть магнитофонная запись переговоров Груздя с представителем Синдиката…
Я невольно вздрогнул.
Если за мной начнет охотиться Синдикат наемных убийц, моя песенка спета. Сражаться с ними можно только при наличии за спиной такой мощной силы как "контора" полковника. И то проблематично.
Я это понимал очень хорошо. – Контракт уже подписан? – спросил я с душевным трепетом.
– Трудно сказать… – Мне показалось, что полковник меня интригует. – Я думаю, вряд ли. – Откуда у вас такая уверенность?
– Для Синдиката Груздь не авторитет. Он всего лишь один из многих русских, с которыми боссы Синдиката стараются по возможности не иметь никаких дел. – Почему?
– Русские сразу пытаются стать на главные роли. А Синдикат – достаточно устоявшаяся, стабильная система. Боссам Синдиката не нравится славянская непредсказуемость. – Может быть…
– Но тебе от этого легче не станет. Груздь устроил на тебя настоящую охоту. Он уже нанял русских киллеров. Притом на деньги не поскупился. – Откуда у вас такие сведения?
Он посмотрел на меня как на недоразвитого.
– Все это называется оперативная работа, – веско сказал полковник. – А если конкретнее, то мы весьма тщательно следим за уголовным миром и его окрестностями. И поверь, наших возможностей вполне хватает, чтобы знать, о чем не только говорит, но и думает какой-нибудь пахан.
– И все равно мне хотелось бы завершить наши отношения именно сейчас. – Вольному воля…
Лицо полковника приобрело замкнутое, отчужденное выражение.
– Только ты, похоже, забыл, что у тебя на руках семья, и как только ты выйдешь из-под нашей опеки, за ваши жизни я не дам и ломаного гроша.
Проклятье!
Я почувствовал, как больно сжалось сердце, – полковник был прав, сто раз прав. По несчастью, я сцепился с ворами "в законе". А они могут, когда нужно, несмотря на вечные свои распри, объединиться и достать любого человека.