Месть обреченного
Шрифт:
А то как же – не каждый день хоронят начальника отдела когда-то самой зловещей и таинственной "конторы" в стране.
Погиб он нелепо, случайно – как и все, кого угораздило попасть в автопроисшествие со смертельным исходом.
Плешнев возвращался со своего дачного участка, превысил скорость, не справился с управлением и шандарахнулся о бетонный столб линии электропередач. Совершенно трезвый, при полном уме и здравии.
Вскрытия не было – он сгорел едва не дотла; взорвался бак и две полные
Идеальная, почти киношная смерть.
Как в заграничных боевиках.
Идеальная, если бы не одно "но" – в тот день его должны были арестовать по подозрению в совершении теракта на стадионе. Группа столичных следователей, которая везла ему наручники, уже вылетела из столичного аэропорта.
Маленько покумекав, руководство службы безопасности все же решило похоронить подполковника Плешнева со всеми полагающимися ему по рангу почестями. Ведь пока вина человека по нашим законам не доказана в суде, он не виновен.
Но мне это было не важно. Увы, еще одна ниточка в деле Шалычева оборвалась, как всегда, не вовремя и некстати.
Прямо-таки злой рок…
Мы с Баранкиным сидели в своем кабинете и скучали.
Как и обещал генерал, дело губернатора у меня изъяли. А в расследовании убийства Саши Грузина наступил обычный для таких вариантов коллапс.
Тем более, что последняя наша надежда, Плешнев, тоже приказал долго жить.
– Жена кофе для Палыча достала, – сообщил Баранкин, оторвавшись от кроссворда.
– Отвезем вместе?
Баранкин расцвел в улыбке.
– С удовольствием. Я его не видел уже больше года.
– А он тобой интересуется. Спрашивал, до сих пор ли у тебя ветер в голове гуляет?
– И что ты ответил?
Я ухмыльнулся.
– Сказал, что лучшего напарника мне и не надо.
– Честно?
– Ага. Вот только…
– Что – только?
– Если бы как-то унять твое чрезмерное любопытство… – Иди ты!.. Баранкин обиженно засопел и снова уткнулся в газету с кроссвордом.
Я не стал продолжать треп и задумался.
А пораскинуть мозгами было очень даже нужно.
Саенко стал со мной ниже травы, тише воды. Он уже знал о моем "служебном проступке" с видеозаписью и о том, как я его прикрыл.
Теперь он начал работать с таким рвением, что все сотрудники УБОП диву давались. Ну, а мне он готов был вылизать все, что хочешь.
Особенно после "несчастного" случая с Плешневым – кто-кто, а Саенко наверняка знал, откуда ветер дует.
И в настоящее время я был гарантом продолжительности его жизни, ни больше ни меньше. При встречах со мной глаза Саенко буквально умоляли – молчи, ради всего святого, молчи!
Сукин сын…
Тем временем тучи над Шалычевым сгущались.
Он, естественно, уже знал, что видеозапись в руках следствия. А потому
Я, если честно, ждал этого момента активности с трепетом – а вдруг теперь выпадет мой номер? Хотя по логике событий я пока не представлял для него особой опасности.
Сейчас больше должен был опасаться Саенко.
Но, по здравом размышлении, Шалычев до поры до времени, видимо, решил оставить в покое органы правопорядка – пока не утихнет суета вокруг смерти Плешнева.
По крайней мере, я на это очень надеялся.
Я сидел, думал, и на душе почему-то становилось все тревожнее и тревожнее.
Интересно, почему Шалычев срочно вылетел в столицу? По идее, он сейчас должен быть в городе, чтобы держать руку на пульсе событий…
Ответ пришел раньше, чем я мог себе представить.
Резкий звонок городского телефона заставил меня вздрогнуть, и я, недовольно скривившись, сказал:
– Слав, подними трубку. И скажи всем, кто бы мне ни звонил, что меня нету
– Сачок… – с негодованием пробормотал Баранкин, но трубку все-таки снял. – Алло! Кто? Ну конечно…
Он неожиданно расплылся в улыбке.
– Здесь он. Сидит, мечтает…
– Я же тебя просил! – зашипел я рассерженным гусем. – Это Жанка. Будешь говорить? – Скажи, что я занят! – Уже поздно. Она настаивает… – Меня срочно вызывает шеф! – Серега, не будь скотиной. Она к тебе с дорогой душой, а ты… – Бьешь на сознательность?
– А как тебя еще пронять? Жанна классная девушка. Лучшей не найдешь. Ну что, берешь трубку или нет?
– Куда теперь денешься… Алло! Привет… Нет, ничего не слышали. Чем занимаемся? Работаем. Что-о? Как ты сказала?! Повтори! Чер-рт!..
Жанна еще что-то говорила, но я уже слушал вполуха.
– Серега, что с тобой?! – вскричал, глядя на меня, Баранкин. – На тебе лица нету.
– Со мной? Со мной все в норме… Порядок.
– Что-то случилось?
– Не то слово…
– Да говори же, нервомотатель! Или я опять проявляю чрезмерное любопытство?
На меня вдруг навалилась непонятная усталось и я тихо ответил:
– Полчаса назад, в аэропорту, прямо на взлетном поле, расстрелян Журкин.
– Ни хрена себе новость! Кто, как?
– Жанна не в курсе. В ихнем райотделе сейчас все на ушах стоят, наверное, и к нам скоро волна докатится.
– Докатится…
– Так что будь готов.
– Постоянная готовность – это обычное наше состояние.
– Да уж…
– Что она тебе еще сказала? – Погиб Журкин, его жена и техник аэропорта. – Раненые есть? – Есть.
– Как это случилось?
– По предварительным данным, машина с убийцами каким-то хитрым способом оказалась возле трапа самолета, которым Журкин прилетел из загранкомандировки.