Месть Осени
Шрифт:
– Каково положение вещей? – спросил он, когда в трубке послышались приветственные всхлипы.
– Он упал! – взвыла трубка.
– Куда? – почти одновременно спросили мы.
Я прижала ладонь к губам, но, кажется, трубка ничего не заметила.
– Переступил порог, споткнулся! И… – Женщина жалобно всхлипнула. – Аскольд…
– Он дышит? – быстро спросил Аскольд, и ничего, кроме холодного профессионализма, в его голосе не было.
– Я не знаю!
– Так проверьте.
Трубка зашуршала.
– Господь всемогущий…
У
– Толечка! – выдохнула трубка. – Что вы с ним сделали?
Аскольд замер, устремив взгляд в одну точку, уперся в руль вытянутыми руками. Салфетка, прижатая рукавом к внутренней стороне запястья, практически полностью пропиталась кровью.
– Ваш заказ исполнен, – наконец негромко произнес он. И отключился.
Бок у меня дергало уже так сильно, как в первую неделю после ранения. Из салона будто выкачали весь воздух – стало душно, как в застрявшем лифте. Я наугад нажимала на кнопки с внутренней стороны дверцы, но ничего не происходило. Даже ручка не работала.
– Выпустите меня!
– Что? – Аскольд обернулся, словно только что меня заметил.
– Вы заперли дверь, – прошипела я.
Он щелкнул кнопкой на подлокотнике, и дверца наконец поддалась. Я кое-как выбралась из машины. Свежий воздух влажно лизнул щеки, наполнил легкие, но легче мне от этого не стало.
Только что на моих глазах этот недомаг убил человека, потому что тот собрался к кому-то уйти, а его тупая женушка решила, что он ей изменяет. Потому что для таких, как Аскольд, человеческая жизнь ничего не стоит.
Мимо с грохотом промчался грузовик, груженный досками. Он ехал в сторону кладбища – наверняка в соседнюю с нами мастерскую, где делали гробы. Я проводила взглядом подпрыгивающие связки досок и рванула на себя блестящую дверцу «Майбаха».
– Вы должны это исправить. – Колени уперлись в черную штанину, когда я приземлилась рядом с ним. – Нельзя прикончить человека за то, что он вас не послушался!
Аскольд невесело усмехнулся, не поднимая глаз.
– Можете считать это издержками профессии.
Перед глазами вспыхнула картинка лежащего на полу Тёмы с медленно стекленеющим взглядом.
Я глубоко вздохнула.
– Слушайте. Ничто в мире, никакая работа и заказ не стоят человеческой жизни. Вы проводите на кладбище немногим меньше моего, наверняка тоже все это… – я осеклась, – все видите. Если человека можно спасти, нужно это сделать.
Аскольд молчал. Волосы закрыли его лицо, только сжатые на руле руки выдавали напряжение.
– Вы не понимаете, о чем просите.
Мне захотелось его стукнуть. Но что толку? Нужно менять тактику, пока неизвестный Толик не отдал Богу душу.
– Зато я прекрасно понимаю, что вы натворили, – язвительно заметила я. – А если эта женщина напишет отзыв? У вас там наверняка есть сайт «черная магия точка ру» или что-то в таком духе. Отзыв будет называться «Слон в посудной лавке». Точно вам говорю!
Повернув ко мне голову, чернокнижник
– Что-то не очень вы похожи на Ледяную Смерть.
– Могу заморозить ваше сердце, когда все закончится, – прохладно отозвалась я. – Или любую часть тела на выбор.
– Достаточно будет показать, на что вы способны.
– По рукам.
– Из себя черпать я уже не могу. – Деловой тон совсем не вязался с его мрачным взглядом. – Придется взять энергию у вас. И то не факт, что из этого…
– Давайте, – перебила я. – Время идет.
Над иконой полыхало пламя единственной свечи. Раздробленное зеркало отражало кусочки сизо-серого неба, воздух ложился на плечи тяжелым маревом. На этот раз Аскольд не пошел к подлеску и не стал расстилать покрывало. Он достал из своего саквояжа зеркало, зажег свечу, установив ее в небольшой ямке, опустился на колени и принялся работать.
Уже несколько минут он шептал повторяющиеся фразы, знакомым жестом прижав ладони ко лбу. Из ритмичного бормотания я разобрала только «возвращай». Лицо чернокнижника было отрешенным. На секунду мне почудилось, что передо мной обтянутый кожей череп.
– Руку, – скомандовал Аскольд и открыл глаза.
Я не видела, чтобы он доставал нож, но была почти уверена, что сейчас он полоснет меня по запястью. Ощущение входящего в тело лезвия так ярко вспыхнуло в памяти, что я на секунду замешкалась.
– Руку, – нетерпеливо повторил Аскольд и сам протянул мне исчерченную многочисленными шрамами ладонь. – Не бойтесь, резать не буду.
Я вложила кисть в его раскрытые пальцы. Аскольд крепче перехватил мою руку, чтобы ладонь касалась ладони, и сжал.
– Не закрывайтесь. Будьте готовы отдавать.
Последнее слово прозвучало так многозначительно, что я невольно подумала: лучше бы ножом.
В следующее мгновение в меня толкнулась ищущая, властная и теплая энергия, похожая на ту, что я чувствовала, когда он на расстоянии снимал головную боль. Что-то прикоснулось ко мне в районе грудной клетки, сначала словно бы погладив изнутри, а потом резко рвануло. В воображении я четко видела, как белая рука с длинными пальцами сжимает трепыхающийся огонек с черными всполохами – мою истерзанную, расколотую однажды и собранную воедино душу.
– Отдавай… – донесся до меня хриплый шепот. Голос звучал тихо, почти вкрадчиво, но от этого становилось еще страшнее. – Отдавай мне.
В нос ударил запах железа. Кровь текла из-под его самодельной повязки, но Аскольд не обращал на это внимания. Он прикасался ко мне не только кожей – всем своим существом, и на секунду я увидела и его душу тоже: выжженную и сухую, как наждачка.
– Сейчас, – шепнул Аскольд, и кусочек моей энергии покорно скользнул к нему. Это было не больно, но достаточно неприятно, чтобы у меня вырвался тихий вздох.