Месть под острым соусом

Морейно Аля

Мне, конечно, очень хочется верить врачу. Но то, что он говорит, невозможно. Я неоднократно сдавал анализы, и по ним мне в двух разных клиниках сказали, что шансов у меня нет. 

– А не могли перепутать мои результаты с чьими-то другими? 

– Уверен, что это исключено. А что вас, собственно, смущает? 

– Несколько лет назад я проходил обследование и лечение. Мне сказали, что я бесплоден. И лечение никак не улучшило ситуацию. Несмотря на все усилия, у нас с женой так и не получилось зачать ребёнка. 

–

Жена тоже обследовалась? 

– Да, конечно, и у неё всё было в норме. 

– Это очень странно. Давайте пересдадим анализ через две недели. И принесите с собой все старые обследования и назначения. Мне кажется, что вы что-то не так интерпретируете. С тем, что я вижу по этим результатам, проблем с зачатьем быть не должно. 

Выхожу из клиники с шумом в голове. Я не готов к такому вердикту. Потому что если это правда, я тогда решительно не понимаю, почему у нас с Оксаной не было детей. И как я мог волшебным образом излечиться за несколько лет, не предпринимая никаких усилий? У меня нет оснований не верить результатам прошлых обследований, а вот в этих я сомневаюсь. Но если я действительно могу иметь детей, то значит… Я – идиот?

Завтра я поеду и сдам анализы в другой клинике. А потом ещё в одной. Соберу мнение всех врачей в этом городе. Иначе я просто сойду с ума от мыслей и подозрений. 

А если… Если это всё-таки мой ребёнок, а Мышка от него избавилась? Почти две недели прошло… У неё для этого было достаточно времени. Идиот… Сколько раз давал себе слово не принимать скоропалительных решений и следить за своими словами! Какого чёрта я не поверил ей? Ведь проще простого было сразу заехать в эту клинику и сдать анализы! 

Если она убила моего ребёнка, то… даже думать страшно, как смогу это пережить. 

Набираю Мышкин номер. 

– Привет. Ты дома? 

– Нет, мы с Мироном в парке на детской площадке. 

– Я подъеду сейчас, дождитесь меня. 

А потом зачем-то добавляю: 

– Соскучился по сыну. 

Тороплюсь, будто опаздываю куда-то и от того, приеду ли вовремя, зависит моя жизнь. По дорожке почти бегу. Как назло, площадка спряталась вдали от дороги. 

Мышка сидит на скамейке и наблюдает за копошащимся в песочнице Мироном. Сын замечает меня первым и бросается навстречу. Присаживаюсь на корточки и обнимаю его. 

– Папочка, я так соскучился! Почему ты ко мне не приходишь? 

Если бы я мог ответить на этот вопрос! Как объяснить ребёнку, что мне больно встречаться с его мамой? Что я – эгоистичный индюк, который сначала делает, а потом думает? 

– Как у тебя дела? 

– Нормально. Я слушаюсь маму, правда! Но она почему-то всё время плачет, когда думает, что я не вижу. А я всё вижу! Только она не признаётся, кто её обидел! 

– Ясно. Иди поиграй ещё немножко, а я посижу с мамой на лавочке и подожду тебя. 

Опускаюсь рядом с Мышкой. Она не смотрит в мою сторону – делает вид, что не сводит глаз

с детей. Мне трудно начать разговор, а она никак не помогает. 

– Маша, как у тебя дела? 

– Нормально, – лишь на мгновение поворачивается ко мне, но тут же отводит взгляд. 

– Что ты решила с ребёнком? 

– С Мироном? 

– Нет, с беременностью. 

В горле как будто ком застрял, говорить тяжело. Боюсь услышать свой приговор. 

– А что я могла решить? – пожимает плечами, но не поворачивается, и я не вижу её лица. 

– Ты… оставила его? 

– Конечно! 

– Конечно – значит, да? 

– Да. 

Прикрываю на мгновение глаза. Не представляю, как пережил бы противоположный ответ. 

– Как ты себя чувствуешь? 

– Спасибо, нормально. 

– Я сдал анализы, – накрываю её ладонь своей. 

Руку не вырывает, но никак не реагирует. 

– Сказали, что я могу иметь детей. Это очень странно, трудно в это поверить, потому что мне много раз говорили, что я бесплодный и шансов нет. И я лечился, но ничего не помогало. Я, конечно, сдам ещё и в других лабораториях, и через две недели в этой повторно… 

– А не проще ли просто сделать тест на отцовство? – Мышка перебивает меня. – Это наверняка сэкономит кучу времени и нервов. 

Она говорит с такой уверенностью, что вот сейчас я окончательно понимаю, что все мои подозрения и недоверие ей – полный бред. Не могла она мне ни с кем изменить. Иначе не говорила бы сейчас таким тоном про тест. И не клялась тогда, и вообще… Чёрт, это же моя Мышка! Она просто не могла! Как я мог в ней усомниться? 

– Маша, тебе долго собираться? 

– На анализ? Так его, наверное, только утром делают. 

– Нет, чтобы вернуться ко мне. 

Молчит. Обдумывает. А потом выдаёт: 

– Коля, я – не собачка. Захотел позвал, захотел вышвырнул – так нельзя. Я же живой человек! – она наконец поворачивается лицом и шепчет, чтобы никто вокруг не слышал, и я улавливаю в её голосе истеричные нотки, будто она собирается плакать. – Завтра тебе снова что-то покажется или не понравится, и ты опять меня выгонишь? 

– Мышка, прости меня. Я обещаю, что постараюсь впредь сдерживать свои эмоции. Но… вот такой я. Знаю, что характер гнусный. Я буду исправляться, честно. Поехали домой? 

Обхватываю её руками и прижимаю к себе. 

– Маш, мне так плохо без тебя, просто невыносимо. Пожалуйста, возвращайся. Прости меня. 

Я не умею просить прощения. Как-то раньше не особенно приходилось. Всегда достаточно было сказать: признаю, я был неправ. Но эта маленькая женщина что-то ломает внутри меня, и мне поневоле приходится подстраиваться к происходящим во мне переменам. 

– Ты голодный? – отстраняется и смотрит синими глазищами, будто в душу заглядывает. 

– С удовольствием перекусил бы чего-нибудь. Я на нервах всегда есть хочу.