Месть ведьмы
Шрифт:
– Ну, куда взапреждь всего?
– Сверкая глазами, спросила Сколопендра, оглядываясь вокруг точно ребенок, попавший в лавку чудес.
– Определим коняшков на постоялый двор, и глянем, что тут да как?
– Да куда угодно, - не прекращая вертеть головой, отозвался шляхтич, сам явно наслаждавшийся разномастной толкучкой, и множеством всего увиденного.
– Раз уж завернули сюда. До Вышцы, где я в последний раз с колдуном расстался, пару дней пути. Вроде не шибко торопимся. Можем и тут осмотреться, что да как.
Однако, постоялый двор, где они могли бы оставить лошадей, нашелся далеко не сразу.
– Кажется мне, иль впрямь вчера тут был еще приличный кусень мяса?
– Не глядя в сторону комеса, сама у себя спросила она. Казимир возмущенно гмыкнул, отбирая мешок.
– Вот он, твой кусень, - с досадой бросил он, среди всего прочего изловив искомое.
– В последнее время только и слышу о еде. Пошли прикупимся, раз это так тебя волнует.
– Да о тебе ж пекусь, пресветлый комес! Ить ровно зверь становишься, как не поешь чуток. Оно мне надо, штоб всякие вельможные дворяне глазьями на меня презлобно зыркали да животами благородными бурчали?
Казимир принял из ее рук кусок мяса с хлебом и облокотился на тюки с сеном, которые хозяин постоялого двора вытащил для тех, кому не досталось места под крышей. За редкой оградой наблюдалось целое столпотворение - люд валом валил на ярмарку. Жуя, комес поймал себя на мысли, что ему до смерти охота сей же час нырнуть в толпу, да исподволь обойти все или хотя бы часть балаганов. Улыбнувшись этому не обычному для дворянина желанию, Казимир весело взглянул на Калю. Судя по лицу, она полностью разделяла его стремления.
– Пошли, штоль, пройдемся, вельможный господин, - проговорила она, расправившись уже со своей долей, и вставая.
– Не терпится мне полюбоваться на ярмарку энту. Ить как повезло, што она на пути нашем лежала, а, комес?
– Ты можешь звать меня просто Казимиром?
– Проворчал тот уже в спину разбойнице, поднимаясь и проверяя, на месте ли сунутый за пазуху кошель. Вопрос был давним, каждый раз Каля клялась и божилась уважить желание "твоей светлости вельможного шляхтича", но всякий раз забывала о своем обещании.
***
Ярмарка встретила их пышными и пестрыми шатрами, ломящимися прилавками и навесами, да такой толкучкой, что Казимиру и Кале подчастую приходилось крепко сцепляться руками, иначе их в мгновение ока растащило бы в стороны. То и дело приходилось уворачиваться от прущих на лошадях всадников и носильщиков с коробами и тюками на плечах. Очумевшие, они прошли одежный ряд, нисколько не заинтересовавший комеса, зато живо увлекший Сколопендру. От прилавков шляхтичу пришлось оттаскивать Калю едва не волоком, и когда, наконец, они выбрались на более или менее чистый от торговцев пятачок земли, на плечах разбойницы красовался золотистый воздушный платок. Гордая своей победой, и огорченная тем, что не удалось к нему прикупить еще и охотничью женскую шляпку с пером, так ей понравившуюся, Каля с ходу бросилась в ювелирный, а затем и оружейный ряды, где уже полуослепшему и оглушенному Казимиру едва не всучили кинжал из сиреневой стали, по словам торговца, испепеляющей вампиров, а на деле - грубую подделку, крашенную синим перламутром. Попутно два раза их пытались обворовать, и не преуспели только потому, что комес в суматохе так глубоко засунул кошель, что тот сбился под кольчугу
– Стой!
– Рыцарь едва успел поймать за локоть наново рванувшуюся было к шатрам Сколопендру.
– Отдышаться дай, сил больше нет.
– Экий ты, комес, - насмешливо глядя на усевшегося прямо на вытоптанную траву Казимира, вымолвила Каля.
– Мы, почитай, еще десятой доли всего не обошли!
– Так завтрашний день еще будет, - перед глазами несчастного маячило колкое сено, подле которого были привязаны их кони с мягкими одеялами в дорожных сумах.
– И поесть бы...
– Пошли-пошли, - оживилась еще более Сколопендра, потянув носом воздух.
– Поесть, говоришь? Так ить мы к тому и идем. Али не видишь палаток съедобных? Щас заодно и подкрепимся!
Издав внутренний стон, комес поднялся на ноги, точно на эшафот. Сжав его руку в своей - видать, чтобы не убег - Каля заторопилась дальше, туда, где раздавались зазывные вопли хозяев всевозможных диковинок, да играли музыку, то и дело сбивая друг друга, разношерстые музыканты.
Нацелившись на круглую платку торговца съестным, Каля ринулась в толпу. Огрызаясь и работая локтями, она пробралась к самому столу, оттерев полную молодую горожанку в цветной шали.
– Это что?
– Поинтересовалась Каля, указывая на огромный котел за спиной торговца. Разведенный под котлом огонь живо напоминал о полных демонов преисподнях; впрочем торговец ничем не походил на одного из обитателей того мира. Скорее, он выглядел как добродушный дядюшка, предложивший вам выпить за его здоровье, и спрятавший злорадный взгляд за краем кубка.
– Айнтопф, мясной питательный суп, - гордо возвестил торговец, зачерпывая половником густое, горчичного цвета варево. Плеснув суп в глубокую глиняную плошку, изготовитель айнтопфа прикрыл глаза, всем видом показывая, что от одного только запаха питательного супа у него вот-вот случатся острые колики наслаждения.
Склонившись над плошкой, Сколопендра недоверчиво потянула носом воздух. На поверхности, немедленно надулся большой, маслянистый пузырь. Разбойница отшатнулась прежде, чем пузырь лопнул с влажным хлюпаньем.
– А это, это что такое?
– Взвизгнула Сколопендра, тыча пальцем.
Со дна миски, величественно и беззвучно вынырнул кусок чего-то темного, перевитого тонкими желтоватыми ниточками жира.
– Настоящая баранина!
– Уверил торговец, протягивая миску разбойнице.
Сколопендра попятилась.
– Выглядит не слишком... по-мясному, - пробормотала она, пиная Казимира в лодыжку. Шляхтич, с едва удерживаемой улыбкой на губах отступил, давая разбойнице место для отхода.