Месть ведьмы
Шрифт:
Темные глазки-пуговки так и сверкали, словно ни темница, ни лязгающие оружием у двери стражи на часах не сломили дух непоседливости, заключенный в тщедушное тельце. Стоптанные башмаки выбивали нехитрый мотивчик на грязном полу, бледные губы кривились в улыбке, словно не отделяло Жданека от воли ни камни толстые, ни замки, ни цепи.
– Прыткий до дрожи, - открыв глаза, заговорила Каля.
– За что сидишь, егоза?
Жданек расплылся в счастливой усмешке.
–
– Щипач?
– Оружие в руках держать умеет, да еще и умна!
– Шутливо прослезился Жданек, мазнув пальцем по покрытой разводами щеке.
– А то! Ярмарка же, красотишша! Чего только не увидишь и не услышишь! А этот, - кивнув на лежащего Казимира, скривил рожицу парнишка, - спит! Вставай, дурья башка! Девку проспишь!
– Ну, помело, - подгибая колени, произнесла Сколопендра.
– Мели дурья башка, да не зарывайся.
– А што так?
– Искренне удивился Жданек.
– Меж нами решетки крепкие. Или боишься? Не дрефь, хмерска вольница без вины не обидит! Ярмарка, рыжик, она для всех. Как одна огромная, ласковая буренка - знай дои.
– А ну, заткнитесь оба!
– Не поворачивая головы, рявкнул пресветлый комес, безуспешно пытаясь удобно умостить голову на локте. Сидящие поодаль уже заметно протрезвевшие ярмарочные буяны, по виду - доравшиеся до веселья крестьяне из далеких сел, испуганно дрогнули, давно еще без труда угадав в сокамернике рыцаря.
– Умна она, как же! Только ума и хватает, чтобы языком вихлять! Поспать дай хоть тут, раз постоялый двор тебя не устраивал!
Жданек округлил глаза, выразительно вытягивая губы трубочкой.
– И что ж ты мне сделаешь?
– Издевательски поинтересовался он.
– Ты в одной камере, я в другой. Вряд ли встретимся. Ко мне, отчего-то, гостев не водят. Бояться чегой-та.
– Истинно так, - подтвердил из другого угла мужичонка, сосредоточенно ковырявший между пальцев на ноге.
– Сопрет все, что плохо лежит. И ключ к замку, и сам замок.
Казимир скрипнул зубами, наливаясь краснотой до самой шеи.
– Ну, так чиво, благородный?
– Подзуживал Жданек. Цепь на поясе погромыхивала в такт каждому движению паренька, переминавшегося с ноги на ногу так, словно по горячим углям босыми ногами отплясывал.
– Меня не достать, это мы выяснили. Так что делать будешь? Мож девицу свою поколотишь, ась?
Комес смолчал и тут, рывком садясь, и после поднимаясь на ноги. Крестьяне как один шарахнулись к стенам подальше от опасного соседа. Подойдя к решетке и зачем-то попробовав ее прутья на крепость, Казимир вперил хмурый взгляд в лучащуюся наглостью мордочку щипача.
– Ее мне еще успеется, крысья харя, - раздельно и негромко проговорил
– А только странно думать, да еще тебе, что тебя так уж и достать нельзя. Заткнись сам, добром прошу покудова, да в лицо мне хорошенько глянь. Как думаешь, ежели прямо теперь тебя порешить, наместник хоть виру возьмет с благородного за убивство такой швали, как ты?
Жданек послушно и даже чрезмерно усердно вытаращился на Казимира, стискивая прутья решетки так, что тощие пальцы побледнели.
– Доберись сперва, - хихикнул воришка, - а то на словах все грозные. Хо, - вдруг просиял паренек, - а ты, рыжая, знала, что тебя поколачивать будут? Или ты ему должна чего? Странственно, - вздохнул Жданек, - вроде вы как заодно под замок загремели, ан сидите порознь, да волком друг на дружку зыркаете.
Сколопендра бросила на шляхтича быстрый взгляд, и что совсем уж неожиданно, вдруг покраснела.
– Уймись, - прошипела она.
Жданек беззвучно распахнул род, прикрывая его узкой ладонью.
– И ты, рыжая?
– Потрясенно вздохнул он, что при улыбающихся глазах выглядело совсем уж никудышной игрой.
– Ииииэххх... Житья моя непутевая! Слышь, благородный, ты все-таки подумай, как мне шею будешь мылить, а уж веревочку и без тебя подберут.
– Тьфу, - в сердцах сплюнула Каля, по прежнему не глядя на Казимира, - дурья башка.
– Зато глаза вострые, - полмигнул Казимиру Жданек.
– Ты не против, любезный, мы тут еще немножечко поболтаем о своем, вольном?
Каля развернулась к шляхтичу.
– На месте василиска могла бы и я быть!
– Спокойно произнесла она.
– Или любая из чуд. Все еще думаешь, не следовало мне энтих наемничков окорачивать? Что нелюдей не любишь, то знаю, ну а как не убивать, а мучить на потеху, это, по-твоему, добро будет? Кто, кроме человека, убивает не заради еды, а заради забавы?
Не удостаивая вниманием последние слова Сколопендры, рыцарь лишь тяжело вздохнул, прислоняясь лбом к холодным прутьям. Отняв голову, он зачем-то поставил стопу одной ноги на колено другой и взялся за шнуровку на внутренней стороне бедра. Несколькими мгновениями позже на ладони шляхтича лежал узкий гнутый нож.
– С пяти лет метать обучен, - устало пояснил комес щупачу.
– С завязанными глазами по движущимся мишеням.
Глаза у воришки загорелись, чуткие, подвижные пальцы дрогнули, словно уже у себя в руках держал он комесов нож.
– Метни!
– Закивал он.
– Мне как раз нужного инструменту не хватает, чтоб скрасить пребывание в сей мрачной келье.
– Метну, - внезапно оживился Казимир, прищурившись на Жданека с иным, нежели ранее, выражением.
– А ты мне что взамен?