Месть
Шрифт:
– Идет.
Мы вернулись к машине. Я усадил ее и попросил минутку подождать.
– Можно включить радио?
– Пожалуйста, - сказал я и пошел к синему «Бьюику».
Я постучал по боковому стеклу. Он опустил его и выглянул. Музыки не было, но на свободном сиденье лежала стопка журналов. Верхний - последний номер «Космополитена».
Он молчал.
– Дуайт Хэндфорд убит, - сказал я.
– Кто?
– Парень, который хотел меня избить и от которого ты меня спас. Тот, который стрелял мне в окно вчера
Он кивнул, приняв информацию к сведению.
– Вчера вечером, после того как он выстрелил мне в окно, ты поехал за ним.
Он пожал плечами.
– Это сделал ты?
– Нет. Что я говорил тебе вчера? Делай свою работу.
– Я ее делаю. А в чем состоит твоя работа?
Он поднял стекло. Стекло было тонированное, непрозрачное. Я вернулся к Фло, которая нашла станцию, передающую мелодии кантри.
– Кто это был?
– она кивнула в сторону «Бьюика».
– Ангел.
Ответ, казалось, ее устроил.
– А это кто?
– я кивнул на радио.
– Эдди Арнольд. У меня есть все его диски. По телевизору недавно был целый фильм про него.
«Колумбия», кубинский ресторан на Сент-Арманд, находился недалеко. Первая «Колумбия» открылась в 1908 году в Айбор-сити, в Тампе. Я заходил туда однажды - доставлял повестку владельцу какой-то компьютерной фирмы. Ресторан был большой, старый, настоящий, с цветной плиткой и большими деревянными столами. Как в «Зорро». Когда я вручал бумаги, выступал квартет танцоров фламенко. Моей жене там очень понравилось бы. Ей понравилось бы ощущение старины.
«Колумбия» в Сарасоте был современный ресторан, ярко освещенный. В меню значился «фирменный салат 1908», его я и заказал. Фло проголодалась и выбрала себе паэлью с рыбой и омаром. Блюда принесли только через двадцать минут, но мы не спешили. Я смотрел в окно на проезжающие машины и большой круглый сквер через дорогу, где туристы, расположившись на скамейках среди стриженых кустов, поедали мороженое от «Бен энд Джерри» или «Килвинс».
На бетонированной дорожке сквера, напротив нашего ресторана, стоял мужчина и смотрел на меня. Перед ним проезжали машины. Как только поток автомобилей прервался, он перешел через шоссе и двинулся ко мне.
– Фло, мне нужно на минутку отойти.
– К парню на круге?
– Да. Это мой клиент, Карл Себастьян.
– Он проезжал случайно и увидел тебя?
– спросила она, накалывая на вилку хрустящий рулетик.
– Сомневаюсь. В любом случае я ненадолго.
– Можешь не торопиться, мне тут нравится. Как ты думаешь, стакан вина...
– Хорошая идея, - сказал я.
Воздух на улице был теплый и влажный, как всегда после дождя. На тротуаре и на проезжей части стояли лужи.
Я проскользнул между машинами и подошел к Себастьяну.
– Я знал некоторых из этих людей, тех, что на звездах.
На бетонном тротуаре вокруг сквера были установлены звезды с портретами
– Немножко знал Эмметта Келли, Лу Джейкобса, - сказал Себастьян, покачивая головой.
– Когда я смотрю на эти звезды, всегда вспоминаю прошлое. Я люблю цирк.
– Я тоже, - сказал я.
– Вы ехали сюда за мной, чтобы поговорить. О цирке?
– Вы обещали, что найдете Мелани.
– Я обещал, что найду ее через два-три дня. Сегодня - день первый.
– Сегодня день второй, - возразил Себастьян.
– Послушайте, мистер Себастьян...
– Значит, завтра?
– Самое позднее - послезавтра, - ответил я, понимая, что Мелани Себастьян может передумать и не позволить мне обнаружить себя, а Харви может не найти ее следов в Интернете.
– Если это произойдет завтра, я заплачу вам премиальные.
– Когда мы разговаривали в последний раз, вы сказали, что удвоите мой гонорар.
– Значит, удвою. Только найдите ее. Я не могу спать. Я не могу работать. Я не могу думать.
Он низко опустил голову и потер шею. Потом снова взглянул на меня.
– Извините меня. Вы говорили, что понимаете, что такое потерять жену. Вы помните?
– Помню.
– Тогда найдите Мелани.
В глазах у него стояли слезы. Он отвернулся и пошел по дорожке, проходившей по середине крута.
Я вернулся в «Колумбию». Фло занималась своей паэльей, меня ждал «салат 1908».
– Вкуснятина, - сказала она.
– Чего он от тебя хотел?
– Всего, - ответил я.
– Всего сразу.
14
За столом дежурного в отделе по делам несовершеннолетних сидел Джон Детчен. Он оторвался от стопки бумаг и приветливо улыбнулся.
– Возвращение грустного детектива, - произнес он.
– Я не детектив, Джон.
– Ну можно же иногда пофантазировать. Я вот сижу за этим столом по восемь часов в день - могу я хотя бы приносить домой истории об интригах и коррупции?
– Да, я детектив. В ширинке у меня зашита мини-кобура, сегодня в меня стреляли пять раз, а я убил четверых. С виду я безобиден, но, если меня разозлить, способен на страшную месть.
Джон расплылся в улыбке.
– Прекрасно, - сказал он.
– Великолепно. Я не поверил ни одному слову, но все равно восхитительно. Я не думал, что у вас такое богатое воображение.
– Я учусь.
– Может быть, прекратим болтовню и отправимся по нашему делу?
– спросила Фло.
– А вы, вероятно, мама мистера Фонески?
Фло начинала заводиться.
– Знаешь что, крошка, - сказала она, - я не ханжа, но вольностей от молокососов не терплю.
– Молокососов? Меня так в последний раз называл мой дедушка, когда мне было шесть лет.