Метафизик 1
Шрифт:
Я подцепляю носком ботинка выроненную одним из убитых стражников алебарду и подбрасываю ее в воздух. Перехватываю обеими руками за середину древка и выкручиваю, принимая боевую стойку. Трое болотников, несущихся на меня с клинками, замирают в нерешительности. Похоже, они не были готовы к тому, что я решусь биться против них.
— Вам нужен я?! — Я кричу, надеясь, что крик придаст мне сил и уверенности. — Так подойдите и возьмите!
Переглянувшись, они синхронно бросаются вперед. Я делаю быстрый шаг в сторону и наношу рубящий выпад от плеча. С Кайяданом мы не тренировались на алебардах, но успели немного попрактиковаться во владении бамбуковыми палками
Мне удается подманить противников к нагромождению из ящиков, а затем мощным ударом с ноги повалить большую часть конструкции в сторону одного из них. Тут же я перескакиваю ко второму и, используя преимущество в длине оружия, перехожу в атаку. Почти что сразу мне удается выискать брешь в его защите. После двух тычков в сторону его плеча я резко припадаю на правую ногу и рублю его по левой ноге, чуть ниже колена. Отпрыгиваю назад, чтобы подставить древко под выпад клинка, разворачиваю алебарду и наношу удар в грудь болотника затупленной стороной древка.
— Назад! — кричит предводитель болотников, затесавшийся среди силуэтов на уличной части порта. Только сейчас до меня доходит, что это женский голос. — Уходим, быстро!
Раненые мною болотники осыпают меня взглядами кипящей ненависти, но все же отступают в сторону улицы. Я принимаю решение не бросаться за ними вдогонку, а перевести дыхание и понаблюдать за тем, как Ливе Манроуз осыпает вставших у него на пути болотников снопами убийственных искр.
Все заканчивается так же внезапно, как началось. Болотники, потеряв с десяток бойцов, убегают в полумрак примыкающих к порту улочек. Трое лежащих на пристани стражников подают признаки жизни и даже пытаются подняться на ноги, когда хмурый Ливе поднимается к нам. Его взгляд, устремленный на меня, полон любопытства и... настороженности? Возможно, инквизитор ждет, что я брошусь на него с алебардой наперевес? Или что брошу оружие в брошусь в воду?
На пару секунд я обдумываю обе эти возможности, стараясь рассуждать логически. Против инквизитора шансов у меня нет — просто потому, что тот метафизик. Я уже дважды видел метафизическую мощь в действии, и понимаю, что не способен ей противостоять. По крайней мере, пока что. А вот попытаться спастись, бросившись в озеро... Соблазн велик, но и этот вариант мне не сильно нравится. Почему-то я уверен, что Ливе Манроуз только и ждет моей попытки к бегству. Наверняка на такой случай он тоже наделен полномочиями применять свои метафизические навыки. Я вижу это по его глазам: Ливе ждет, когда я совершу ошибку.
— С возвращением, господин инквизитор, — наконец говорю я чуть дрогнувшим голосом: понимание того, что из-за меня погибли десятки людей, меня совсем не радует. — Жаль, что вы отлучились. Я всегда знал, что вся эта бумажная волокита не приводит ни к чему хорошему.
Инквизитор останавливается напротив меня, не обращая внимания на стоны раненых стражников.
— Почему ты не ушел с ними? — спрашивает он меня, скрестив руки на груди. — Почему остался?
Ненадолго задумавшись, я решаю ответить абсолютно искренне:
— Не знаю. Наверное, потому, что они
— Но ведь это твои близкие, твой клан.
— Нет. Кто-то другой, возможно, и жил когда-то с ними... но не я.
Ливе пристально разглядывает меня какое-то время, затем чуть склоняет голову к плечу.
— Ты меня удивляешь, мистер Грэй. Мне даже... будет немного жаль, когда тебе вынесут смертный приговор. — Выдержав паузу, Манроуз указывает на алебарду, на которую я опираюсь. — А теперь будь добр, положи оружие и помоги мне с этими идиотами, что называли себя стражниками.
Мне остается лишь кивнуть и подчиниться. Где-то внутри меня кипит негодование — почему, ну почему я не попытался сбежать? На что я надеюсь теперь?
Честно говоря, у меня нет ответов на эти вопросы.
Я просто сделал так, как посчитал правильным. Скорее всего, я буду жалеть об этом до конца своих дней...
Впрочем, кто знает?
Глава 15
Три тысячи четыреста пятнадцать умножить на семьсот шестьдесят восемь...
Отжаться.
Ноль, два, семь, два, один... нет, еще раз два... шесть и два. Если слева направо, то два миллиона шестьсот двадцать две тысячи семьсот двадцать.
Отжаться.
Поделим это все на двадцать четыре... это ведь делится без остатка? Должно.
Отжаться, игнорируя боль в мышцах.
Сто девять тысяч... двести восемьдесят? Самое неудобное, что я не могу себя никак проверить.
Отжаться... Черт, руки так и норовят отвалиться. Давай же. Давай!
Так, что теперь... Попробовать извлечь корень? Это точно не будет целое число. Ну, с другой стороны, мы ведь не ищем легких путей, так что поехали...
Боги, как же болят мышцы. Какое там число-то было? Сто девяносто тысяч... нет, сто девять... двести восемнадцать.
Еще разок отжаться. Давай, ниже, еще ниже, коснуться подбородком пола... есть.
Так, что там у нас... Извлечь корень, точно. Это будет триста... триста сколько? Триста тридцать, а вот после запятой без пол-литра не разберешься. Пусть будет триста тридцать целых, пятьсот семьдесят пять тысячных. Вроде как даже похоже на правду.
И еще одно отжимание, всего одно... Нет.
Пока что хватит.
Никому не станет легче, если я окончательно угроблю свой организм.
Самое странное, что я не знаю, почему столь упорно продолжаю делать эти ментальные тренировки, посоветованные мне Конфуцием. Возможно, таким способом я заставляю самого себя поверить в то, что еще не все потеряно, что какое-то подобие справедливости может существовать в этом мире. А возможно, я просто пытаюсь хоть как-то себя развлечь. Не знаю. Да и так ли это важно, на самом-то деле?
Идет шестой день моего плавания по Тейну на корабле судоходной компании «Ливе Манроуз и ко»... ну, или как там называется то, что инквизиторы имеют возможность запрашивать в свое распоряжении быстроходные суда, мчащие тебя прямиком в объятья суда. Корабль этот чем-то напоминает паровое судно, однако движется не за счет пара, а за счет какой-то иной субстанции — в детали я не вдавался, да и вряд ли кто-нибудь согласился бы рассказать мне все подробности. По идее, я должен сказать Ливе спасибо хотя бы за то, что меня не посадили в какой-нибудь ящик в трюме, а предоставили отдельную каюту с окошком. Более того — с меня сняли наручники и даже исправно кормили; похоже, инквизитора не на шутку впечатлили мои действия на пристани Гусиной Гавани.