Метафизик 1
Шрифт:
— Тебе уже говорили, — наконец произносит она, — что терпеливость — не твой конек?
— Терпеливость? Я даже не знаю такого слова, если честно…
— Не удивлена. Ладно, я подумаю насчет дальнейших свиданий. И, кстати… Кажется, нам пора.
Почти сразу же я понимаю, что моя приятельница имеет в виду — со стороны Университета к трибуне движутся, наконец, силуэты преподавателей. Я вздыхаю — то ли из-за того, что сейчас придется подниматься и терпеть очередную порцию боли в спине, то ли из-за того, что наше странное свидание придется ненадолго отложить.
— Уважаемые студенты. — Со стороны трибуны
За высокой трибуной собрались четверо людей. Двоих из них я сразу же узнаю — это магистр Ревестус и Нотанна Брэй. Рядом с ними стоит еще одна дамочка, со светлым карэ, строгой одеждой и убийственно-ледяным взглядом. Посередине трибуны возвышается статный мужчина, одетый в длиннополое пальто. Он носит очки в тонкой серебристой оправе, короткую прическу и окладистую бороду, и всем своим видом производит впечатление человека, что определенно знает себе цену.
— Это кто? — шепотом спрашиваю я у сине-розовой.
Мы с ней стоим чуть поодаль от основной массы студентов. Я опираюсь обеими руками на трость, чтобы ненароком не повалиться на потеху остальным. Кудряшка, хвала небесам, оставил меня в покое — лишь время от времени я ловлю на себе его полный ненависти взгляд.
— О, это лорд Феррумэль Амалийский, — шепчет в ответ подруга. — Наш ректор.
Ректор, значит. Ну, на вид вполне адекватный мужчина, большего пока сказать не могу. Будем продолжать вести наблюдение.
Студенты тем временем приходят в движение. Когда все (а «всех», на вскидку, человек двадцать пять) становятся широким полукругом перед трибуной, ректор поправляет очки и, подавшись вперед, принимается вещать:
— Верите ли вы мне или нет, но я хорошо представляю, что сейчас чувствует большинство из вас. Вы молоды, вас переполняют эмоции и амбиции. Вам кажется, что вы стоите на пороге великих свершений, что весь мир скоро будет вертеться исключительно вокруг вас. Так вот: забудьте об этом. Всё, что вас сейчас должно волновать — это как не вылететь на первом же курсе. А примерно четверть из вас вылетят, можете не сомневаться — ведь нам здесь плевать на титулы, плевать на родственные связи и все остальное. Орден Метафизиков, в который вы все так стремитесь попасть — это не про власть и возможности. Это про подчинение, строжайший свод правил и законов, которые вам придется соблюдать. Вы должны быть готовы к тому, что вас разбудят в три часа ночи и отправят в приграничье помогать подавлять очередное воостание, а по возвращении вам придется несколько часов заполнять многостраничный отчет и доказывать, что все ваши действия были продиктованы исключительно необходимостью. Если кого-то из вас это не устраивает, лучше уходите сейчас. Я серьезно.
Разумеется, никто не шелохнулся, хотя наверняка крупицы сомнений поселились в каждом, не только во мне. По сути, я ни разу не задумался над тем, что означает быть метафизиком. Я лишь знал, что это может у меня получиться.
— Что ж, — гулко произносит ректор. — Вы все еще здесь, так что можем перейти к церемонии Принесения Клятвы. Госпожа Секвелия Амаир, прошу, зачитайте вслух текст Клятвы.
Секвелией Амаир ожидаемо оказывается та самая женщина в строгом черном костюме со взглядом, с которым не хочешь пересекаться. Голос ее оказывается под стать взгляду — такой же убийственно-холодный:
—
По моей спине скользят мурашки, и почему-то на этих словах мне сразу вспоминается Ливе Манроуз. Его полубезумный взгляд, когда он рассказывал о том, какая судьба может ждать меня в качестве метафизика. Интересно, какой процент от поступивших проходит обучение до конца? И сколько потом сходят с ума? Я, конечно, еще не знаю тонкостей учебного процесса, но подозреваю, что от постоянных мозгодробительных операций очень даже можно немного поехать кукухой.
— Если никто из вас все еще не передумал, — берет слово ректор, — то мы будем вызывать вас сюда по одному. Итак, первый в списке… Лорд Дальвен Кроуни.
Под общие аплодисменты (и редкие смешки) к трибуне подходит никто иной, как лорд Кудряшка. Я ставлю мысленную галочку напротив его имени и рода — Лиара и Элейн пообещали мне помочь разобраться с тем, кто есть кто и кому лучше не переходить дорогу. Однако похоже, что лорд Кудряшка уже занял свое заслуженное место где-то среди инквизиции, болотников и Серой Барракуды.
Пока Кудряшка нараспев читает клятву, я вновь оборачиваюсь к моей новоиспеченной подруге:
— А нас будут как-то… ну, делить?
— Если нарушим Клятву, то еще как. На самые мелкие кусочки будут делить.
— Это, конечно, воодушевляет, но я имею в виду что-то вроде факультетов… ну, или групп. Что, никакой Распределяющей Шляпы?
Сине-розовая смотрит на меня как на полоумного.
— Ты о чем вообще, какая еще шляпа? Деление на группы будет после первого семестра, когда мы пройдем общий курс и определимся со специальностью.
— Со специальностью?
Моя собеседница хмурится.
— Ты что, вообще ничего не знаешь о том месте, куда поступил?
— Ну-у… Скажем так, у меня постоянно находились какие-то дела, что меня отвлекали. То, знаешь ли, приходилось проводить время в апартаментах святейшей инквизиции, то под прикрытием ночи воровать кота, то накрывать наркопритон, то страдальчески подниматься по лестнице в зал приемной комиссии и проклинать того, кто не удосужился поставить там лифты…
— Вообще-то там был лифт.
— Что-о?! — Похоже, мое удивление вышло чересчур громким: почти все студенты обернулись в мою сторону, а какой-то паренек, произносивший текст Клятвы, сбился посередине предложения. Извиняюще улыбнувшись, я шепчу сине-розовой: — Скажи, что ты шутишь. Скажи, что там не было никакого лифта.