Метаморфозы Уклейкина или быть Добру!..

Ильенков Андрей Юрьевич

Так верно и в каждом из нас есть благодатная почва, из которой всегда взрастут семена любви и добродетели - надобно только изо дня в день, с рождения до последнего вздоха пропалывать её от сорняков...

Глава 5

Ровно в 8:30 утра московского времени среды 14 июня 2006 г. от Рождества Христова Уклейкин решительно пересёк порог Лефортовского ОВД и уверенным голосом, не без сарказма уточнив у дежурного куда именно ему "идти сдаваться", и как перегруженный товарняк, отдышавшись,

остановился напротив кабинета ? 13, где на латунной табличке угрожающе черным цветом было отштамповано 'Ст. следователь Чугунов Х.З.'. Володя, специально прибыл на четверть часа ранее указанного в повестке времени, памятуя о конкретных угрозах участкового в связи с возможной не явкой или даже опозданием. Однако удивительней всего было престранное, новое для него состояние почти полного отсутствия подспудного страха наказания, которое в подобных ситуациях зачастую заранее парализует волю к сопротивлению большинства людей и до сегодняшнего дня высоковероятно также сковало бы и Уклейкина. Но сегодня, сегодня... всё было иначе. Это, казалось бы, обыденное, разумное решение и без вчерашних мудрых житейски инструкций Петровича о том, что, дескать, не стоит лишний раз дразнить гусей - зиждилось в большей мере на иной, если хотите, фундаментально переформатированной основе внутреннего мира Володи, ибо главное, что так укрепляло доселе неощущаемою им уверенность в себе было принятое им накануне окончательное решение: во что бы ни стало доказать и в первую очередь себе, что он не 'кишка тонка', а волевой, цельный и свободомыслящий человек, способный отстаивать свои и общественные интересы.

Стильные зеркальные чёрные очки, подаренные Серёгой, скрывающие тщательно запудренные, но всё же, предательски проступающие желтеющие синяки под глазами; строгий, отливающий глубокой ночью, дорогой отцовский костюм с идеально подобранным галстуком на фоне белоснежной рубашки и до блеска начищенные итальянские туфли - также внешне немало способствовали его решительному настрою. Со стороны, можно было даже подумать, что у дверей кабинета, стоит важный консул не самой маленькой африканской страны, в лоскуты законспирированный секретный агент всесильных и неуловимых спецслужб, ну или на худой конец что-то совершенно иное в этом роде. Володино лицо или, вернее сказать, та его часть, которая была не скрыта огромными тёмными очками, не выражало ровным счётом никаких эмоций, но, что в действительности творилось в душе его, и какой ценой ему давалась эта хорошо поставленная неприступная холодность - одному Богу было ведомо.

Очередные десять минут безвозвратным порожняком канули в бездне неисповедимых путей времени, и, тут же, в конце коридора показался щуплый человек в милицейской форме очень маленького роста, который почти строевым, чеканным шагом направил свои облаченные в яловые сапоги (он единственный носил их во всём управлении во все времена года) стопы к кабинету за номером 13, у которого в глубоком одиночестве стоял преобразившийся Уклейкин.

– Вы ко мне гражданин?
– не смотря на чудесное, тихое утро, громыхнул майор, задрав вверх угловатую, как свёкла, голову и оценочно смерил Володю неприветливым хмурым взглядом.

– Возможно, если вы Чугунов З.П., - максимально спокойно и даже чуть развязано ответил Уклейкин, протянув повестку человеку в милицейской форме.

Юркий человек в майорских погонах сначала мельком пробежался по повестке, затем ещё раз, но уже гораздо пристальней прищурившись, словно в снайперский прицел, колко пробуравил пронзительным взглядом подателя документа; при этом на его тонкой, жилистой, как у змеи шее, которой неожиданно наступили на хвост, мгновенно вздулись и тут же вернулись в исходное положение мощные синие жилистые вены.

– Чугунов - это я, обождите здесь до вызова, - коротко и холодно ответил следователь, в секунду исчезнув

за дверью.

Уклейкин для себя тут же отметил, что уже испытывает стойкую антипатию к совершенно не знакомому ему человеку, причём, как ему тогда показалась, - она была взаимной.

Ровно в 9:00 Чугунов резко открыл дверь, оглянулся по сторонам и кивком головы пригласил в кабинет Уклейкина. Игра нервов началась.

– Итак, гражданин, зовут меня - Харитоном Захаровичем Чугуновым, я назначен следователем по вашему делу, - сухо произнёс он дежурную фразу, исподлобья, как язвенник на редьку, снизу вверх глядя на Уклейкина.

– Владимир Николаевич Уклейкин, - подчёркнуто вежливо ответил Володя, и чуть задумавшись, с трудом выдавил из себя, как из засохшего тюбика зубную пасту, - очень приятно...

– Ничего приятного пока не нахожу: таких как вы у меня за день до взвода проходит, - начал традиционную артподготовку майор, непривыкший сюсюкаться даже с потенциальными нарушителями закона чья вина ещё не доказана, - предъявите паспорт и снимите очки - не на пляже.

– Пожалуйста, - невозмутимо исполнил всё Уклейкин, твёрдо помня инструктаж Петровича.

– Та-а-а-к!..
– оживился Чугунов, увидев болезненно-жёлтые кровоподтёки на лице подопечного, которые, как проталины весной, нехотя, но, всё же, безропотно повинуясь самой Природе, проступали сквозь толщу пудры и крема, - а что это у вас?!

– Как что, вы разве не видите? Обыкновенные синяки под глазами, - флегматично рёк Уклейкин и будь у него пилочка для ногтей, то он непременно воспользовался ей, дабы подчеркнуть свои уверенность и невиновность, что бы, ему не хотели при этом вменить.

– Наверное, скажите, поскользнулись не удачно, два раза?
– съязвил следователь.

– А вот и неправда ваша: просто повздорил три дня назад на свадьбе у друга, дело-то житейское, со всяким ведь может случиться...
– всё более, раздражая Чугунова спокойствием, так же ровно ответил Вова.

– Ну-ну... проверим, - буркнул майор, продолжая не торопясь разглядывать документы Уклейкина и показывая всем видом, что ни на йоту ему не верит.

– А позвольте, товарищ, наконец, узнать... в чем, собственно, дело?
– всё же не утерпев, но, как бы, между прочим, спросил Володя, с показным интересом рассматривая немалого размера чугунный бюст Дзержинского, который в свою очередь, хитро прищурившись, зловеще разглядывал Уклейкина, как будто бы он - самый что ни на есть распоследний убивец на свете.

– Гражданин, здесь, вопросы задаю я, и только я - и вы не забывайте, где сейчас находитесь, - с удовольствием, словно бы караулил вопрос обвиняемого, отрезал майор.
– Итак, - продолжал он, последовательно и тщательно выводя каждую букву записав в протокол день рождения, семейное положение, место регистрации, - где и кем работаете?

– В "Вечёрке", корреспондент, веду журналистские расследования...
– Володя на секунду задумался, как бы по серьёзней себя представить, - ... секреты спецслужб, коррупция, бюрократизм, разгильдяйство и тому подобные крайне острые в нашем обществе темы...

После услышанного, на шее Прохор Захарыча, вновь мгновенно вздулись и испустили дух жилистые вены, а в слове 'корреспондент' в протоколе он сделал сразу три грамматические ошибки, что с ним доселе никогда не случалось; и, зло выбросив, испорченный формуляр в корзину, внутренне по чём зря проклиная нагловатого Уклейкина, принялся переписывать бумагу заново и после звенящей трёхминутной паузы продолжил следствие по как ему казалось простейшему делу:

– Значит так, гражданин, Уклейкин, - собрался Чугунов с мыслями, - на вас, заявление, поступило от некоего Лейкина Устина Карловича, в котором он обвиняет вас в нанесении ему тяжких телесных повреждений и о взыскании миллиона рублей компенсации за лечение и моральных ущерб.