Метель

Бондаренко Андрей Евгеньевич

После третьей перемены блюд Глеб вскользь (как и полагается князьям) поинтересовался перспективами охоты на волков и медведей.

– У меня есть один хороший друг-приятель, проживающий недалеко отсюда, всего-то в двадцати пяти верстах, – сообщил Денис. – Страстный и заправский охотник! Вот, к нему в Николаевку я и предлагаю отправиться. Хоть завтра, хоть послезавтра. Владимир гостям завсегда рад. Владимир Николаев, армейский прапорщик…

«Прапорщик? Уж, не тот ли этот Владимир, который – уже в прошлом – являлся женихом нашей Марии Гавриловны? – засомневался внутренний голос. – Как бы дуэли не приключилось. Ты же, братец, тогда, в церкви – в отличие от «пушкинского» Бурмина – изволил чётко представиться, мол: – «Гусарский

подполковник Пьер Бурмин! Прошу любить и жаловать!». Наверняка, Дравин и Шмит уже сообщили незадачливому прапорщику имя его нежданного соперника…. Может, ну её, эту охоту? Отговориться плохим самочувствием, мол, простыл давеча…. Стоит ли, право, рисковать так неоправданно?».

Но отговориться не получилось, Ольга неожиданно всерьёз загорелась предстоящей затеей-забавой и пообещала:

– Ты, Бурмин, даже и не мечтай – соскочить из этой кареты. Лентяй записной и противный! Я тогда на тебя всерьёз обижусь. А это – как ты и сам прекрасно знаешь – чревато! Ох, не завидую! Или ты, просто-напросто, празднуешь труса, а? Тогда так и скажи. То есть, сознайся. А я – в свою очередь – поведаю об этом позорном факте всему населению нашей прекрасной планеты…

– Что же, мне теперь, княгиня, остаётся только одно. А, именно, звериной кровью смыть пятно вашего беспочвенного подозрения, – обречённо заявил Петька. – Сколько требуется добыть злых волков и страшных медведей, чтобы вернуть ваше небесное расположение?

– С пяток, пожалуй, хватит, – лукаво усмехнулась Ольга. – Это я про волков. Ну, и один застреленный мишка с тебя, бравый подполковник.

– Почему же – застреленный? – вмешался Давыдов. – В России на медведей принято ходить с рогатинами. Старинная традиция, мадам!

– Неужели? – деланно удивилась княгиня. – Извините, не знала. Но мне простительно, я же, если вы не забыли, полька по рождению…. Что же, Пьер, теперь тебе придётся прикончить косолапого монстра, насадив его на русскую рогатину. Ничего не поделаешь, мон шер. Старинная традиция, ничего личного! Не нами придумано, не нам и переиначивать…. А охота на волков тоже будет традиционной? То есть, с красными флажками?

– Не думаю, княгиня. Здесь всё несколько сложнее. Речь идёт не совсем об охоте, а о планомерном и целенаправленном уничтожении серых хищников. Этот год получается очень уж неудачным, «волчьим» каким-то. Большие стаи волков пришли с юга и востока…. К чему бы это? Очень, уж, мне интересно…. Древняя народная примета утверждает, что, мол, к большой и кровавой войне. И Бурмин, вот, предрекает, мол, нынешним летом к нам французский Наполеон Бонапарт – с гигантским войском – заявится в гости. Без приглашения, понятное дело. Даже и не знаю – как относится ко всему этому…. Вы, дорогая княгиня, что скажете-посоветуете?

– Что я скажу? – Ольга старательно изобразила на лице сильнейшую задумчивость. – Война, мой милый Денис Васильевич, вполне даже возможна. Почему? Видите ли, Наполеон Бонапарт – тот ещё субчик. То бишь, насквозь мечтательный авантюрист и недальновидный прожектёр. Нападать на великую Россию – глупость и безрассудство чистой воды. Но, именно поэтому, Наполеон, скорее всего, и отважится на данное безумное мероприятие. В Европе ему уже откровенно скучно, простора не хватает. Опять же, он планирует, покорив Россию, двинутся дальше на восток. Индия, Персия, Китай. Лавры легендарного Александра Македонского ему не дают покоя…. Впрочем, что это я? Вы же, подполковник, военный человек – до мозга костей. Сами всё должны понимать не хуже меня…

– Я, естественно, и понимаю, – торопливо заверил Давыдов, поглядывая на собеседницу с искренним уважением. – Кстати, мне тут милейшая Елизавета Алексеевна поведала, что вы с князем, – вежливо кивнул головой в сторону молчаливого Глеба, – собираетесь приобрести в собственность некие, э-э-э, тропические острова. Так ли это?

– Совершенно верно! – невозмутимо

подтвердила Ольга, с удовольствием опорожнив бокал с шампанским. – Дело, Денис Васильевич, заключается в том, что я – ужасная авантюристка. Скажу вам по большому секрету: безрассудный Наполеон Бонапарт – по сравнению со мной – сопливый и благонравный пай-мальчик, писающийся в штанишки при дальнем выстреле из охотничьего ружья…

– Ха-ха-ха! Браво! Как сказано! Ха-ха-ха! – Денис зашёлся в приступе весёлого смеха. – Вы, княгиня, просто прелесть! Говорите, что французский Бонапарт – пай-мальчик, писающийся в штанишки?

– В коротенькие такие, на лямочке, – зачем-то уточнила Ольга. – С большой круглой пуговицей на пухлом животе…

– Ха-ха-ха! Уморили, право слово! На лямочке? С пуговицей на пухлом животе? Ха-ха-ха!

Вполне естественно, что отдав от души должное разнообразным хмельным напиткам, Денис в какой-то момент меланхолично загрустил и начал одолевать Петьку настойчивыми просьбами:

– Пьер, дурилка дуэльная! Брат мой гусарский! Спой, пожалуйста! Уважь! Потешь душу! Ну, тот самый романс, что ты пел давеча, на жабинском постоялом дворе…

– Не в голосе я нынче, – вяло отбивался Пётр, пребывая в дурном расположении духа, расстроенный известием о серьёзном заболевании Марии Гавриловне. – Да и гитары нет.

– Как это – нет гитары? – многообещающе улыбнулась Ольга. – На втором этаже имеется, висит на стене – между кинжалами, ружьями и пистолетами…. Жано, лентяй невозможный, принеси! – по-дружески подмигнула Петьке. – Смотрю, подполковник Бурмин, ты прибываешь в мрачной хандре? Ну, тогда и не пой, коль не хочешь. В том плане, что я тебя, юношу влюблённого и печального, заменю…. Нет возражений, высокородные господа?

Возражений, как и следовало ожидать, не последовало. Княгиня взяла из рук мажордома старенькую гитару, украшенную пышным розовым бантом, со знанием дела повертела чёрные колки, взяла несколько пробных аккордов и пафосно объявила:

– Вашему вниманию предлагается – «Кровавый романс»! Слова и музыка – княгини Ванды Нефёдовой, будущей королевы далёких тропических островов…. Готовы? Тогда слушайте, – запела проникновенно, приятным и мелодичным голосом:

Моя кровь – пролита не напрасно. Ты хоть в это, родная, поверь! Наша жизнь – хороша и прекрасна. Смерть всего – только новая Дверь. Смерть всего только новая – Дверь…. Я к тебе торопился под вечер, Постоянно коня – понукал. Ветер нежно приобнял за плечи, И закат за спиной колдовал. И закат за спиной – колдовал…. Вдруг, десяток черкес из-за леса Появились – как волчий оскал. – Мы заждались, гусарский повеса, Смерть ты примешь средь мраморных скал! Смерть ты примешь – средь мраморных – скал…. Ускакать бы от них – без сомнений. Да гусарская честь – не велит! На душе – только чёрные тени, И опасность виски холодит. И опасность – виски – холодит… Шашку – вон! И, не ведая страха, Зазвенели вовсю – трензеля. Я – не мальчик, а грозный рубака! Вы засаду устроили зря! Вы засаду устроили – зря…. Получилась – отличная сеча! Выстрел в спину, увы – прозвучал…. На века – переноситься встреча. Извини, я опять опоздал. Извини, я опять – опоздал…. Моя кровь – пролита не напрасно, На исходе вчерашнего дня…. Эта жизнь – хороша и прекрасна! Проживи же её без меня…. Проживи же её – без меня!

Надо ли говорить, что данная песенка была воспринята сентиментальным и трепетным Давыдовым с непередаваемым восторгом?

– Продолжайте, прелестница, продолжайте! – умалял Денис, торжественно опустившись перед княгиней на одно колено. – Спойте ещё что-нибудь! Только, обязательно, про гусар…. С тоненьким скрипом приоткрылись створки правой двери, и в столовую просунулась растрёпанная голова Емели. Мальчишка, явно, был чем-то напуган и подавал Петру – руками и глазами – тревожны знаки.