Метель

Бондаренко Андрей Евгеньевич

Мстительно улыбаясь и загадочно глядя Ванде-Ефросинье в глаза, Нефёдов ещё немного помолчал, а потом, не выдержав, глупо и нервно захихикал.

– Я ведь и обидеться могу! – громко и многообещающе заверила Ольга. – На всю оставшуюся, блин, жизнь – однозначно паскудную и безысходную…

Глеб – чтобы не искушать судьбу – смех-хихиканье тут же прервал и торжественно объявил:

– Получается, что ты, королева античных авантюристок, полностью права! Действительно, чего сомневаться, трусить и осторожничать? Играть, так играть! И, непременно, ва-банк.…Только, вот, имеется одно серьёзное препятствие, способное погубить все твои грандиозные планы, что называется, на корню…

– Ну, и?

– Дело в том, моя неисправимая

мечтательница, что существуют и некие проблемы, э-э-э, лежащие в скучнейшей юридической плоскости. И некоторые спорные аспекты – данных проблем – не подлежат скорому и быстрому разрешению…

– Короче, пожалуйста!

– Есть, короче, мон женераль! Через год после того, как я (то есть, настоящий Глеб Сергеевич Нефёдов) пропал без вести под моравским Аустерлицем, всё движимое и недвижимое имущество древнего княжеского рода Нефёдовых отошло к моей двоюродной бабке, известной тебе Елизавете Алексеевне. Теперь я, вроде как, воскрес. Но переоформить все необходимые бумаги – на права собственности – дело долгое и нудное. Это же, друзья мои, Россия! Здешняя злая бюрократия мало чем отличается от злобной русской бюрократии двадцать первого века. Сколько времени займут многогранные дела бумажные? Один только Бог знает…

– Я ещё знаю! – нагло заявила Ольга. – То есть, ни сколько не займут! Я уже обо всём договорилась с милой бабушкой.

– М-м-м…. «Обо всём» – это как?

– Всеобъемлюще, подробно и без дураков, как и полагается. Во-первых, Елизавета Алексеевна в Лондон едет-плывёт вместе с нами…

– Не понял!?

– Что тут непонятного? Старушка, она что, не человек? Ей тоже хочется попутешествовать, мир посмотреть – всякие там медно-бронзовые памятники, покрытые ужасно благородной патиной, знаменитую средневековую архитектуру, картинные галереи…

– Ты, небось, постаралась? – насмешливо прищурился Нефёдов. – Навешала на пожилые и доверчивые уши качественной лапши?

– Причём здесь – качественная лапша? Просто я немного рассказала бабуле о дальних странах, о разных европейских городах-столицах, о тёплых морях, богатых цветными рыбками и старинными легендарными кладами, а также о вечнозелёных тропических островах – родине романтической и бескорыстной любви….

– Значит, будут ещё и тропические вечнозелёными острова, омываемые тёплыми морями? – недоверчиво и прозорливо поинтнресовался Пётр, которому слегка надоело быть бессловесным статистом в этом увлекательном и познавательном разговоре.

– Будут! Обязательно, будут! – совершенно серьёзно заверила Ольга. – Куда же без них, родимых…. Итак, во-первых, Елизавета Алексеевна вместе с нами едет-плывёт в английский Лондон. Во-вторых, с завтрашнего дня мы выставляем на торги – в срочном порядке – Нефёдовку. Со всем её разнообразным содержимым, понятное дело, включая восемь крестьянских деревушек-хуторов…. Есть ещё и другие поместья – одно твоё, Глебушка, наследственно-родовое, и ещё два, принадлежащие лично Елизавете Алексеевне. Они расположенные гораздо восточнее, где-то между Рязанью и Муромом. Вот, с их-то продажей мы, наоборот, торопиться не будем…. Объяснить вам, тугодумам, почему одно поместье надо продавать срочно, а с продажей других следует чуть повременить? Пожалуйста! Это же так просто…. Нашу (нашу – как же иначе?) Нёфёдовку – вместе со всеми крестьянскими деревеньками и хуторками – скорее всего, сожгут дотла. А не сожгут, так разорят и разграбят – под полный ноль – самым бессовестным образом…. Как это – когда? Конечно же, в конце октября текущего 1812-го года, во время ожесточенных боёв-сражений за городок Малоярославец. Следовательно, с продажей Нефёдовки надо поторопиться…. Разве возможно продать – задорого – дымящиеся развалины и голые пепелища? То-то же! А, вот, восточные жирные поместья, не затронутые Отечественной войной, наоборот, выгоднее продавать уже в 1813-ом году, когда цены на недвижимость резко пойдут вверх, а крепкие поместья подорожают в два-три-четыре

раза. Это в том смысле, что многие дворяне-погорельцы из поместий, пострадавших от активных военных действий, будут не прочь переехать в сытые губернии, не разорённые воинскими кампаниями …. Понятно теперь?

– Не понятно! – заупрямился Глеб. – Нет, с ценовой политикой-то всё, как раз, ясно. Прозрачно, умно и аргументировано. Без вопросов…. Но, как же быть с 1813-ым годом, если – по твоим же словам – мы должны покинуть Россию до начала Отечественной войны?

– Всё, милый, очень просто. Пока потенциальные покупатели будут усердно осматривать – при твоём непосредственном участии – Нефёдово и его окрестности, мы с Елизаветой Алексеевной по-быстрому съездим в Рязань, к её доверенному стряпчему-нотариусу. Оформим на него – в присутствии уважаемых свидетелей – соответствующие бумаги, согласно которым ему будет поручено продать три восточных нефёдовских поместья. Продать в строго определённое время, по чётко оговорённой цене, а вырученные деньги, за вычетом комиссионных выплат, перевести – сам, наверное, догадываешься куда…

– Почему я должен доверять какому-то неизвестному провинциальному нотариусу? – в Нефёдове неожиданно проснулся хваткий и ушлый бизнесмен из двадцать первого века. – Мало ли, что он устраивает мою старенькую бабушку. Обмануть пожилого человека – дело однозначно плёвое…. Предлагаю – на всякий пожарный случай – предусмотрительно подстраховаться от теоретически-возможного обмана.

– Каким образом?

– Пусть вместе с вами в Рязань поедет и мой Николай Николаевич. Он человек, безусловно, честный, многократно проверенный. Надо будет оформить все доверенности на двух людей: на стряпчего-нотариуса и на Николаича. Причём так, чтобы все купчие вступали в силу только при наличии обеих подписей. Понимаешь, о чём я толкую?

– Не дура лапотная, чай. Продолжай, Глебушка.

– Естественно, что Николаича придётся временно оставить в России. Присвоим ему высокое и почётное звание – «Генеральный управляющий», пусть поселится в одном из трёх поместий – на свой выбор – присматривает за обычными управляющими, без ограничений таскает на сеновал крепостных девок и неусыпно сторожит хозяйское добро. Не пыльные и не обременительные обязанности, на мой княжеский взгляд. Потом, когда поместья будут успешно проданы, а вырученные деньги переведены по назначению, он приедет к нам, в Лондон…. Кстати, пусть Николай Николаевич, прихватив с собой письма-доверенности от бабушки к управляющим, выезжает в восточные поместья прямо завтра. Зачем время терять попусту? Пусть он проведёт там подробные и жёсткие ревизии, поймёт, что к чему. Потом, в оговорённое время, подъедет в Рязань, встретится с вами, доложит. По результату этих ревизий вы – совместно с бабушкиным стряпчим – и цены поместий скорректируете…. Как тебе, дорогая, такое маленькое уточнение плана?

– Замечательно и превосходно, мой умный и осторожный рыцарь! – Ольга картинно распахнула объятия. – Поцелуй меня, любимый! Незамедлительно и крепко…

Через пару-тройку минут Пётр заскучал, громко откашлялся и предложил:

– Дорогие князь и княгиня! Может, вы перенесёте ваши интимные нежности в более подходящее для этого место? Говорят, что жаркие поцелуи на морозе могут запросто спровоцировать двустороннее воспаление лёгких…. Ага, испугались, олухи аристократические? А я, ведь, просто пошутил…

– Дурацкая и несмешная шутка! – тут же надулась Ольга. – Очевидно, что у всех гусар чувство юмора несколько, э-э-э, гипертрофировано….

– Не стоит, право, милая Ванда, употреблять в разговорной речи термины, явно неизвестные и чуждые девятнадцатому веку. Это, на мой скромный взгляд, крайне неосторожно…. Да, кстати, вы нам толком так ничего и не объяснили – про тропические вечнозелёные острова.

– Действительно, про острова до сих пор ничего неизвестно, – поддержал Глеб. – Что ты там ещё придумала, чертовка плутоватая?