Метод супружества

Малком Энн

— У меня есть около сотни крошечных хреновых вещей, с которыми мне приходится иметь дело, чтобы прожить день жизнерадостно, чтобы моя лучшая подруга не беспокоилась обо мне, хотя я провожу большую часть своего дня, чередуя радость, панику и ужас, — я крепко зажмурила глаза, потому что внезапно почувствовала, что вот-вот расплачусь. Я была зла. И если бы начала плакать, не уверена, что смогла бы остановиться.

Как только я почувствовала, что все под контролем, снова открыла глаза. Кип все еще сидел там, наблюдая за мной, ожидая продолжения.

— И знаешь что? — прошептала. —

Я справляюсь, потому что у меня нет другого выбора. Это тяжело. Это ужасно. Но у меня нет другого выбора! Так что, заткнись, Кип, и дело с концом. У тебя тоже нет другого выбора, — я сделала паузу. — Ну, на самом деле есть. Ты можешь уйти. Так что либо уходи, либо соглашайся. Вот твой выбор.

В этот момент я тяжело дышала, довольно неожиданно свалив все на него.

Кип, возможно, что-то сказал. Я не знала, хочу ли слышать, что он сказал.

Стук в дверь нарушил тишину.

Это вывело меня из ступора.

— Я открою, — сказала я. — Ты… — я поджала губы. Уставилась на Кипа, который стоял там, приняв все, что я в него бросила, и выглядел должным образом замученным и виноватым.

Мой гнев иссяк.

— Мне все равно, что ты будешь делать, — фыркнула я, разворачиваясь на пятках и выбегая за дверь, пока не сделала что-нибудь нелепое, например, не поцеловала его, или не простила, или не призналась в своей вечной любви к нему.

Я подумала, что человек за дверью, скорее всего, курьер. Мы уже с ним подружились. Я даже оставила для него маленький столик с закусками возле входной двери, из-за того, как часто он приезжал.

Это не могли быть Тина, Тиффани, Каллиопа или Нора. Их визиты сократились, когда врачи сказали, что все в порядке.

Но это был не курьер.

— О боже мой! — воскликнула Дейдре, притягивая меня в свои объятия.

Я расслабилась в этих объятиях, потому что невозможно сопротивляться, когда тебя обнимает Дейдре, а также потому, что это было… приятно. Прямо сейчас мне нужны были материнские объятия.

— Я так зла на тебя, — огрызнулась она, держа меня на расстоянии вытянутой руки, чтобы осмотреть. — Но как я могу злиться, когда у тебя такой красивый животик и ты просто сияешь. Сияешь!

Она обхватила мои щеки и слегка покачала головой … нежно.

— Сумасшедшая, — пробормотала она, но в ее голосе не было злости. На самом деле, ее глаза были стеклянными, и казалось, что она вот-вот заплачет.

Эмоции переполняли меня, когда я задавалась вопросом, что она, возможно, чувствует. Ее сын не сказал ей, что женился — конечно, брак был фиктивным, но она этого не знала — и теперь она станет бабушкой, хотя он тоже не сказал ей об этом.

Я увидела это. Боль в ее глазах, которую она так хорошо скрывала. Кип потерял жену и дочь. Она потеряла дочь и внучку. Потому что я не сомневалась, что она приняла в семью его покойную жену с той же теплотой и любовью, с какой относилась ко мне.

Ее глаза расширились от шока, когда она посмотрела вниз.

— О боже, что случилось? — в ужасе спросила она.

Я взглянула на свой гипс. Оставалось еще три недели, а все уже жутко чесалось, и принимать душ было противно. К счастью, остальные мои травмы хорошо зажили,

так что Дейдре не видела их масштабов, и я могла преуменьшить значение несчастного случая.

— У моей машины были… разногласия с другой машиной, — сказала я ей. — Ничего страшного, — попыталась отмахнуться от ее испуганного взгляда. — Небольшая поломка крыла, из-за которой у меня появился новый аксессуар. И с ней все в полном порядке, — указала на свой живот.

Дейдре замерла.

— Девочка? — ее голос был тихим, надломленным.

Я улыбнулась и потянулась, чтобы сжать ее руку.

— Да. У тебя будет внучка.

Затем у нее потекли слезы, и на этот раз я притянула ее в свои объятия.

— Мама? — сказал Кип у меня за спиной. Это был только вопрос времени, когда он придет убедиться, что я не упала в обморок и не была похищена пришедшим.

Я отпустила Дейдре, и она шмыгнула носом, деликатно вытирая глаза.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, прижимаясь ко мне всем телом.

Несмотря на наш спор, я слегка прижалась к нему.

Выражение лица Дейдре изменилось.

— Я здесь, чтобы хорошенько отчитать своего сына за то, что он не рассказал мне о внучке! — огрызнулась она, хлопнув его по плечу. — Узнала от Джилл Деррик, которая, конечно, предположила, что я уже знаю. Она уже вяжет вещички! — Дейдре покачала головой. — Когда ты собирался мне сказать? — спросила она. — После того, как она окончит колледж?

Кип вздохнул, выглядя соответственно виноватым за то, что сохранил тайну, и у меня на мгновение возникло чувство симпатии к этому человеку. Всё навалилось на него, пока он справлялся с чертовски тяжелыми эмоциями. Конечно, он не очень хорошо с ними справлялся.

— Я собирался сказать тебе, мам, — ответил он, его голос был как у ребенка.

Дейдре подняла бровь и многозначительно посмотрела на мой живот.

— Судя по всему, у твоей жены примерно половина срока, а это значит, что меня не было рядом в течение ужасного первого триместра, — она посмотрела на меня. — Утренняя тошнота?

Я кивнула.

— Как худшее похмелье в моей жизни.

Она строго посмотрела на сына.

— И каким бы милым ни был мой мальчик, я сомневаюсь, что он оказал поддержку, в которой нуждается женщина в течение первого триместра, потому что мужчины никогда, черт возьми, не смогут этого понять.

Я поджала губы, сильнее прижимаясь к Кипу, хотя меня должно было разозлить напоминание о первом триместре и невмешательстве Кипа.

— Ну, он, скорее всего, никогда не поймет, что такое яркие сны, тошнота, судороги, боли в спине и многое другое, но он готовит замечательную запеканку из дорито, — сказала я.

Дейдре улыбнулась.

— Ну да, он всегда помогал мне в готовке. Я занималась по системе Монтессори¹⁸ до того, как это вошло в моду, — она подмигнула. — А теперь, — она хлопнула в ладоши, — Нужно мнгое наверстать, и нам есть чем заняться, так что давайте зайдем внутрь, и ты сможешь рассказать мне обо всем, что происходит, — она посмотрела на Кипа. — Будь другом, сбегай в пекарню, где работает Фиона, купи нам чего-нибудь вкусненького.