Метро 2033: Третья сила
Шрифт:
Бадархан скрылся в темноте. Его шаги раздавались то тут, то там. Луч света мелькал среди изящных светильников, выстроившихся в ряд по центру станции. Потом раздался удивленный возглас, какая-то возня, топот уже не двух, а четырех ног. Опять странный шорох и неразборчивые выкрики. Наконец, Будда появился перед друзьями, волоча за руку мальчишку лет пятнадцати, замотанного в грязную, рваную оранжевую накидку.
– Вот, прятался в железном баке! – доложил бурят, выталкивая вперед местного жителя.
Мальчик
– Помнишь его, Буд? – обратился сталкер к товарищу.
– Смеешься? Когда я уходил отсюда, этому пацану исполнилось лет восемь. А они в этом возрасте все на одно лицо.
Борис кивнул, признавая правоту слов Будды, и приступил к допросу чудом уцелевшего буддиста.
– Кто ты? Где остальные? – спрашивал сталкер. Мальчик сначала молчал. Потом вдруг громко вскрикнул, точно его ужалили, и затараторил:
– Ясная Поляна. Лев Толстой. Лев Толстой – Будда. Ясная Поляна.
– Кто ты? Где все? – Молотов терпеливо задавал одни и те же вопросы. Но в ответ слышалась все та же абракадабра про Толстого и Ясную Поляну.
– Ты знаешь Данзана? Данзана Доржиева? – подключился к допросу Будда. – Это философ. Самый мудрый человек на станции. Мы с ним дружили, – объяснил бурят Лене и Борису.
– Ясная Поляна! – упорно твердил паренек.
– Отвечай на вопросы! На станцию напали? Нет? Эпидемия случилась? Нет? – спрашивал Борис.
– Лев Толстой – Будда! – слышал сталкер в ответ.
Так продолжалось минут десять. А потом мальчик рухнул на пол и громко захрапел.
Борис Андреевич сплюнул с досады.
– Вот жопа так жопа… – протянул он.
Молотов хотел присесть на скамейку, но та оказалась настолько трухлявой, что тут же начала разваливаться. Борис поспешно вскочил и разразился потоками брани.
– А-а-а! Поляна, мля! Толстой, мля! – рычал он, обхватив голову руками, вращаясь на одном месте, точно юла. – Да когда ж это кончится?!
Лена приблизилась к Борису, осторожно положила ему руку на плечо. Шепнула: «Дядь Борь, не надо, не кричите». Молотов сразу успокоился, перестал ругаться, но выражение тоски и обреченности в его глазах лишь усилилось.
Перед ним стояла чужая в этом жестоком ледяном мире гранита и мрамора девушка. Та, что лишилась в одночасье родных, друзей, дома. Борис дал себе слово во что бы то ни стало спасти дочь своего друга. Поклялся найти такое место, где она будет в безопасности. Лена доверилась ему, покорно шла следом, сбивая в кровь ноги. А он завел Рысеву на самую окраину обитаемого мира и остался в прямом смысле слова у разбитого корыта.
К приморцам нельзя. На голубой линии делать нечего. До Северной
Борис застонал, обреченно махнул рукой и сел прямо на пол. Он готов был выть волком и биться головой о гранитные плиты. Или рыдать в голос, проклиная судьбу.
«Нельзя. Они смотрят на тебя – Будда, Ленка, – неимоверным усилием взял себя в руки Борис Молотов. – Нельзя при них».
Короткий приступ отчаяния прошел. Сталкер немного успокоился. От ругани и слез толку все равно не будет, значит, надо что-то делать. Действовать, искать выход.
«Господи, помоги! – взмолился Борис Андреевич. – Господи, дай мне сил!» – потом резко повернулся к Будде и спросил: – А что на соседней станции? Что на «Комендантском»?
Бурят почесал в затылке. Поморщился. Так он обычно делал, когда пытался сосредоточить мысли.
– Ничего там нет, – объявил Будда, закончив манипуляции с головой. – Станция обрушилась. Один раз ходили туда с Данзаном. Ничего нет.
– Тогда ищи, где у них тут запасы пищи. Матрас для Ленки отыщи. Если оружие найдешь – вообще супер. Ну, и одежду теплую какую-нибудь. Понял? А этого психа все-таки попробуй разговорить. Вдруг он еще не совсем того.
– А ты куда? – спросили Лена и Будда почти одновременно.
– На Спортивную, еды куплю и лекарства какие-нибудь достать попытаюсь. Гаврилову записку передам. Попробую узнать, ищут ли меня в Альянсе. Пока не вернусь, позаботься о Ленке, друг, – обратился Борис к азиату.
Это было единственным разумным решением, которое пришло в голову сталкеру. Тащиться к границам Альянса втроем смысла не имело. А вот провести разведку в одиночку стоило.
Девушка обняла Бориса на прощание. Тревога сквозила в ее глазах, губы слегка вздрагивали, но это был страх не за себя – Лена боялась, как бы беда не случилась с ним.
– Возвращайтесь скорей, дядь Борь! – шепнула девушка, украдкой утирая слезы, и отвернулась, чтобы не видеть, как Молотов исчезает в кромешном мраке.
«Хм. Или у меня от усталости ум за разум заходит, или Ленка в меня влюбилась, – размышлял сталкер, шагая мимо станции Крестовский остров. – Она, может, и сама этого еще не понимает, но я влюбленных женщин много видел. Это состояние трудно спутать. Вот еще не хватало… Что теперь делать-то? Она ж еще девчонка. А я – взрослый мужик. Не дело это».
Немного подумав, Борис решил пока отложить решение этого вопроса на потом. Имелись трудности куда более насущные.