Метро 2033. Отступник
Шрифт:
– Это птицы, – услышал он голос Ани. – Карающие птицы.
Следопыт с ужасом взглянул на девушку, думая, что она сошла с ума. Аня смотрела на него с нескрываемым презрением. На ее лице играла злая торжествующая улыбка. В этот момент Николай вдруг понял, что напоминают ему трели: это была видоизмененная, с какими-то непонятными нововведениями и мелодичными переходами азбука Морзе.
«Засада!» – успел подумать следопыт, но выстрела он уже не услышал.
Когда на площадь вышли три фигуры, Олег стал напряженно всматриваться, но не смог понять кто это.
Маленький
Словно почувствовав его намерение, человек обернулся. У юноши волосы встали дыбом, когда он узнал Аню. На лице девушки застыло зловещее предвкушение. Такой Олег видел ее впервые. И главное, она будто знала, где искать своего будущего убийцу, целящего ей прямо в переносицу. Юноша вспомнил, как искал хотя бы мимолетных встреч, как неимоверно радовался, когда из лука или арбалета девушка попадала точно в цель, как буквально разрывалось сердце, если Аню бил отец или кто-нибудь из наставников. Это было невыносимо, уж лучше бы его самого нещадно отхлестали розгами. Но она всегда была взбалмошной и непокорной девчонкой и никогда не плакала; это Олегу нравилось в ней больше всего.
Нет! Он не сможет выстрелить. Просто не решится. Рука дрогнет… Или все же сумеет? Олегу представилась вдруг жуткая картина: нуклеары пытают пленную девушку… отрывают ногти, жгут раскаленным железом, избивают и насилуют…
«Может, смерть станет для нее избавлением?»
Юноша ощутил, как чья-то нога легонько ткнулась в бедро. Это был Кислов. Таким способом он выразил свое нетерпение. Нужно на что-то решаться.
Нет, в Аню он стрелять не будет. Наоборот, сделает все, чтобы она осталась жива. Олег прицелился в того, что был ниже ростом, потом в высокого, и снова в низкого. Кого же из них?
«Но все же низкий умрет первым… Выродок стреляет в выродка. И становится выродком вдвойне!» – пронеслась мысль, обдав жаром. Олег перестал дышать и нажал спусковой крючок.
Выстрел эхом укатился под своды торговых рядов, спугнув какую-то пернатую живность.
Николай, сделав разворот вокруг своей оси, развел руки и с глухим стуком рухнул наземь. Артур хотел было вскинуть автомат, чтобы дать веерную очередь, но не успел: Аня, взяв на прицел мужа, прорычала:
– Даже не думай!
– Ты, что, мля… – только и смог вымолвить обалдевший от такого поворота Артур.
– Мы сдаемся! – крикнула она в темноту. – Сдаемся!!!
Артур помедлил, ему вспомнились слова из Кодекса, о том, что воины не сдаются. Но потом, сообразив, что тех, кто мог бы уличить его в трусости или предательстве, здесь нет, а бесполезное геройство – это приманка для дураков, положил автомат к подножию металлического болвана, который, кажется, скалился.
– Мы сдаемся! – опять прокричала Аня, отходя на несколько шагов от убитого Николая, чтобы не оказаться в лужице натекающей крови.
Из тьмы, что сгустилась между колонн, вышел человек в черной мешковатой одежде.
– Ты тоже бросай автомат, красавица, – приказал он. – Мои люди держат тебя на мушке, если что.
Девушка беспрекословно подчинилась. Человек в черном,
– Я вождь нуклеаров. Вы мои пленники, – заявил человек в черном. – Вздумаете дурить – немедленно умрете, так что отцепляйте свои тесаки, вещмешки, подсумки. Так же снимайте ваши броники и прочие цацки. Не советую прятать какое-нибудь оружие, не то пожалеете. Советую быть честными и отдать все сразу. Учтите, честность – это путь исправления.
Аня принялась немедленно выполнять требования, в то время как ее муж делал это с явной неохотой. Он дернулся, услышав трель, что сопровождала их на последнем участке пути, и уставился на маленькую дудочку, с помощью которой вождь издавал звуки, столь похожие на птичий голос. Понемногу значение увиденного стало доходить до Артура: оказывается, их пасли всю дорогу!
«Ах, ты, корова безмозглая, что ж ты талдычила про птиц! Так и знал, что никакая ты не видящая… Придушил бы дуру! А Николай-то тебе верил. Вот же я с вами влип, мля!» – он почувствовал облегчение от сознания, что это Аня и слепо слушавший ее бредни проводник были виноваты в бесславном завершении карательной экспедиции.
– Олег! Иди сюда! – позвал черный.
Будущий нуклеар, старавшийся держаться в отдалении, с огромной неохотой двинулся к памятнику. Наступал невыносимый момент встречи с недавними друзьями. Смерть двух человек, которые расстались с жизнью при его побеге из Лакедемона, казались трагической, но необходимой платой за руки, незапятнанные детоубийством. Но потом обстоятельства, цепляясь друг за друга, ставили все новые и новые задачи. Дойти до города; найти выживших людей; как-то договориться с ними, сделать все возможное, чтобы малышка получила помощь… Но цена оказалась непомерно велика.
Он жаждал оказаться в Таганроге, преодолел страшные препятствия, чтобы это сделать. Но что дальше? Вроде бы вождь говорил очень складно о трагедии общин, да, очень правильно говорил. И как-то незаметно приплел к апокалипсису и гибели цивилизации необходимость убийства одного из карателей. Чтобы быть полноправным гражданином – следовало убить раба. Но оказалось, чтобы стать нуклеаром – нужно убить полноправного гражданина. Что может быть глупее, чем, мечтая разорвать замкнутый круг, снова попасть в какую-то нелепую ловушку? Теперь осталась горечь, которая (Олег был в этом более чем уверен) станет чудовищной, как только он посмотрит в глаза Артура и Ани.
– Олег, ты все сделал правильно, так что нечего прятаться, – испытующий взгляд Кислова буквально вонзился в юношу и буравил поникшего неофита, а затем обратился к пленным. – Раздевайтесь догола.
– Как? – спросил Артур. Он выглядел совершенно растерянным, таким Олег его еще никогда не видел.
– Догола – это значит снять с себя абсолютно всю одежду, – невозмутимо произнес Кислов.
– Я не буду, – сказала Аня тихо, но твердо.
– Не бойся, – ухмыльнулся вождь, – тебя никто не тронет. Просто нужно убедиться, что у вас нет больше оружия.