Метрополис. Индийская гробница(Романы)
Шрифт:
— И сегодня дело идет о планах, хоть и не о новых, — ответил Джо Фредерсен, точно не расслышав насмешки. — Можешь объяснить мне этот план?
Он протянул Ротвангу маленький кусочек пергамента, который получил от Грота. Ротванг взял его и глубоко склонился над ним — не для того, чтобы рассмотреть его, а чтобы спрятать свое лицо.
— Откуда это у тебя? — спросил он после паузы.
— Ты знаешь план?
— Да. Откуда он у тебя?
— Из кармана одного из моих рабочих, но откуда он известен тебе?
Ротванг стоял спиной к окну. Это не позволяло вглядеться в черты его лица.
— Помнишь, —
Джо Фредерсен кивнул.
— И помнишь, с каким упрямством я впоследствии отказывался продать землю под домом для продолжения подземной дороги?
— Еще бы. Я точно помню сумму, которую стоил изгиб пути, сделавшийся поэтому необходимым.
Ротванг загадочно усмехнулся.
— Вот причина, — сказал он, покачивая в своей ладони маленький кусочек пергамента.
— Объяснись, пожалуйста.
— Этот дом, Фредерсен, был, очевидно, построен человеком, который желал, чтобы добрые друзья и милые соседи его не знали всех его путей. Быть может, впрочем, это был просто-напросто глупец, любящий прогулки, как крот. Я не знаю. Во всяком случае ему был известен секрет этого кусочка пергамента, — потому, что этот квадрат, который ты видишь здесь, совпадает с квадратом подъемной двери, находящейся в самом нижнем помещении дома. Под подъемной дверью находится еще довольно хорошо сохранившаяся лестница, а дальше многочисленные и разбросанные ходы, где едва ли приятно заблудиться.
Джо Фредерсен, казалось, не верил.
— Ты рассказываешь сказки, — сказал он.
— Ты можешь во всякое время убедиться в справедливости моих слов, — ответил Ротванг с некоторой кротостью.
Джо Фредерсен задумался.
— И куда ведут эти ходы?
— К копям, которые были оставлены уже тогда, когда стали закладывать фундамент этой церкви.
Джо Фредерсен покачал головой.
— А откуда ты все это знаешь?
— Я люблю гулять, как гуляют кроты.
Джо Фредерсен посмотрел на Ротванга долгим испытующим взглядом.
— Мне сдается, что ты играешь двойную игру, Ротванг, и что у меня нет большего врага, чем ты.
— Я никогда не скрывал этого, Джо Фредерсен, — ответил седой его собеседник.
— Ну, что же, поступай, как хочешь, Мне сейчас интересно только узнать, что означает план покинутых копей в кармане моих рабочих.
— Это не трудно, — заметил Ротванг с несвойственной ему мягкостью.
Джо Фредерсен поднял голову.
— Хочешь проводить меня?
— Да.
— Еще этой ночью.
— Хорошо. Но приготовься к долгому пути.
— К долгим путям я привык, — ответил Джо Фредерсен.
ГЛАВА V
Фредер не мог больше стоять. Он
Неужели же нет конца у этих двух часов?
Внезапно рядом с ним очутился какой-то человек, у уха его — чей-то рот;
— Она будет говорить сегодня ночью… Ты придешь?
Он ожидал ответа.
— Она позвала. Ты придешь?
Кто она? Куда надо было ему придти? Но он кивнул утвердительно. Он хотел знать пути тех, кто, как и он, носили грубую синюю парусину, черный капюшон и твердые сапоги.
Голова его упала на грудь. Он оставил рычаги, за которые взялись руки другого рабочего, пришедшего ему на смену. А Фредер точно в полусне машинально шел куда-то. Он шел плечо к плечу с новым своим знакомым.
— Она позвала? — думал он. Кто же эта «она». Он шел и шел, и усталость его все росла. Не было конца пути. Он слышал глухой гул шагов тех, кто шел с ним, точно шум далекого прибоя.
Кто же она? — думал он. — чей голос заставлял на смерть утомленных людей добровольно отказаться от сна — от лучшего их отдыха, чтобы идти к ней, когда она зовет.
— Дальше? Все еще дальше?
— Глубже? Все еще глубже?
Но поток остановился, остановился и Фредер. Он споткнулся и упал на твердый холодноватый камень. Он опустится на колени, положил голову на камень.
Как ему было хорошо… Он улыбнулся.
Тогда кто-то начал говорить.
— Ах, сладкий голос, — думал, не открывая глаз, Фредер, — любимый, желанный голос. Твой голос, девушка! Я заснул… Я вижу сон… Мне снится твой голос, любимая.
— «Братья мои, — говорит голос, — все вы знаете огромное здание в сердце Метрополиса: „Новую Вавилонскую башню“. Я расскажу вам легенду о постройке башни в древнем Вавилоне… Хотите послушать, как она была начата. Хотите послушать, чем это кончилось? Человек, который, предпринял постройку, был добр и велик. ОН чувствовал близость Бога и не боялся померяться с ним. Он сказал: „Построим башню до самого неба. И на верхушке башни мы воспоем хвалу Богу и человеку“. Тогда собралось несколько человек и ревностно начали строить, но вскоре им стало ясно, что дело не под силу им одним. И они разослали гонцов вовсе страны за чужими, чтобы продолжать постройку башни в Вавилоне.
Пришли чужие и стали работать за деньги, но они не знали даже, над чем они работают. И Вавилонская башня была так велика, что никто из работающих на одной её стороне не знал никого из рабочих на другой. Человек, в мозгу которого зародилась постройка башни, был им неизвестен. Мозг и руки были далеки, были враждебны друг другу… „Вавилон!“ восклицал один и думал: „Радость! Венчание! Триумф“
„Вавилон!“ — стонал другой и думал: „Ад! Несчастие! Вечное проклятие!“
То же слово стало молитвой и проклятием. Произнося те же слова, люди не понимали друг друга. И вот почему была разрушена Вавилонская башня… Потому, что мозг и руки не понимали уже друг друга. Погибнет когда-нибудь и „Новая Вавилонская башня“.